— Товарищи зрители, — не растерялась Марина Рубинова. — В прошлый раз вы узнали про кошковое электричество. Сейчас вы видите собаковое.

— Да ничего подобного! — кричал профессор Чайников. — Собакового электричества не бывает! Это бред! Сейчас вы видите нападение бешеной собаки на представителей широкой научной мысли.

— И не бешеной собаки! — кричал маленький противненький человечек маленьким противным голосом. — А служебной! И не на представителей науки, а на расхитителей государственного ымущества.

— Какого ы-мущества?! — возмущался профессор. — Это у меня ботинок расхитили!!

Наконец-то зажегся свет, и все объяснилось. Дело в том, что катушка со свинцовым кабелем была ценным государственным имуществом с военным уклоном. Этим кабелем собирались соединить Генеральный Штаб с Комитетом Защиты Мира. И вдруг катушка пропала.

Прораб Самсонов в ушанке, как только увидел, что катушки нет, сразу позвонил в Генеральный Штаб. Из Генерального Штаба позвонили в милицию. Милиция прислала милиционера с собакой. Собака сразу напала на след катушки с кабелем, прибежала к профессору Чайникову и ухватила его за ногу. Сейчас она держала в зубах лыжный ботинок профессора и не собиралась его отдавать. А наоборот, со страшной силой его грызла.

— Жулики! — бегал вокруг них прораб Самсонов.

— Мы не жулики, — поправила его Марина Рубинова. — Мы — Центральное телевидение.

— Вот-вот. На Центральном телевидении самые центральные жулики сидят.

— Товарищ милиционер, — попросила Марина, — арестуйте этого, который Центральное телевидение оскорбляет.

Милиционер даже растерялся — кого тут арестовывать: то ли Центральное телевидение за кражу катушки, то ли ушаночного прораба Самсонова за оскорбление Центрального телевидения.

А вот служебная собака Пальма не рассуждала. Она жевала ботинок профессора со страшной силой и не собиралась его отдавать. И неизвестно, что ее к этому подхлестывало: то ли служебное рвение, то ли то, что ботинок был хорошо смазан гусиным салом, как положено всем лыжным ботинкам. Она уже стала доставать пальцы профессора Чайникова.

Профессор расстегнул ботинок и уступил настырной собаке.

Тогда все успокоились и все объяснилось. Марина Рубинова позвонила на проходную:

— Товарищи дежурные, выпустите поскорее с телецентра милиционера с собакой Пальмой и прораба с катушкой.

В это время на пост заступил новый дежурный. Прораба с катушкой он выпустил быстро, а милиционера никак не хотел выпускать:

— Мне сказали, что милиционер будет с собакой и с пальмой. А вы без пальмы. Не пущу вас.

Милиционер был находчивый. Он поднялся на второй этаж, взял бочку с пальмой и снова пришел:

— Теперь я с пальмой?

— Теперь вы с пальмой, проходите.

Милиционер вышел, а пальму передал дежурному:

— Теперь вы тоже с пальмой. Так и стойте с ней.

И дежурный очень гордо стоял с пальмой на посту. Как старинный часовой со старинной винтовкой в старинное время.

Профессор Чайников сказал:

— Продолжаем лекцию. Если у вас есть опилки, посыпьте ими катушку с током, лежащую на бумаге. Если опилок нет, поднесите к катушке компас. Стрелка будет отклоняться в зависимости от того, есть ток в катушке или нет.

Профессор был очень озабочен электрическим током, магнитным полем, наличием опилок у заочных студентов, откусанным ботинком, и поэтому он имел очень сердитый вид. Он напоминал сурового надсмотрщика над русалками из русской народной сказки.

Он понял это и резко заулыбался, чтобы не пугать телезрителей. И от этого стал еще больше напоминать сурового надсмотрщика над русалками, который делает вид, что чему-то радуется.

Пока телекамера показывала рисунок кривоватой батарейки с кривоватой катушкой и с опилками, Марина Рубинова причесала профессора и поправила на нем галстук.

Вот он, этот кривоватый рисунок:

— Итак, вы сделали главный вывод, — сказал профессор, — вокруг катушки, по которой идет ток, образуется магнитное поле. Точно такое, какое бывает вокруг магнита.

Вдруг зазвонил телефон. Это звонил Фома.

— А я не сделал этот главный вывод. Я сделал другой.

— Какой? — спросил Чайников.

— Магнитное поле не образуется. Оно есть всегда. Просто оно собирается вокруг катушки с током, как грозовые облака вокруг Казбека. Оно притягивается к катушке.

— Интересная мысль! — сказал профессор. — Надо ее обдумать.

Он сморщил лоб, как грецкий орех, и ушел в себя. Но Марина живо вытащила его из этого состояния:

— Товарищ профессор, у нас еще конденсаторы. И, если успеем, диоды.