От его слов мне почему-то стало очень обидно, я и так еле держался, чтоб не разреветься, а тут слезы сами потекли из глаз.

С пола меня поднял Моргот. Я молча ревел и держался рукой за ушибленные ребра.

— Доигрался? — тихо спросил он.

Я только всхлипнул в ответ.

— Не слушай этого старого ублюдка, — Моргот усмехнулся и подмигнул мне, — ему скучно жить.

Мне стало смешно оттого, что он так сказал про взрослого, и я улыбнулся сквозь слезы. Моргот хлопнул меня по плечу и вернулся к Максу.

Дача Макса была крошечным домиком в садоводстве с крошечным же участком, на котором росли картошка, морковка и клубника. Малина вдоль забора из сетки-рабицы немного прикрывала участок от соседских взглядов. По дороге со станции Моргот шипел, что мы идем в приличный дом и вести себя надо прилично, и мы немного робели, ступив за калитку: по тропинке между грядок шли гуськом, низко пригнув головы.

— Как на эшафот, — посмеялся Макс. — Напугал детей.

— Щас тебе эти дети устроят! Хорошо, если дом не снесут… — процедил Моргот сквозь зубы, подталкивая замыкающего Силю в спину. — Грядки точно вытопчут.

Мама Макса — крупная белокурая женщина — вышла встретить нас на крыльцо. Она мне сразу понравилась, потому что хорошо улыбалась, — я не сомневался в том, что нам здесь рады по-настоящему.

— В дом этих чудовищ не пускайте, — вместо приветствия предупредил Моргот, — разнесут по досточке.

Мама Макса улыбнулась, поцеловала Моргота в лоб и ответила:

— Ничего, не разнесут. Проходите, мальчики, я купила молока и клубники собрала. Детям нужны витамины. А ты, оболтус, — она повернулась к Морготу, — об этом не думаешь.

Мы заржали, услышав, как Моргота назвали оболтусом.

Нас усадили за круглый стол на веранде, накрытый клеенчатой скатертью, посреди которого стоял эмалированный тазик с клубникой; Макс принес кружки и трехлитровую банку с молоком. Моргот за стол садиться не хотел, предлагал Максу попить пивка — они на станции купили целый ящик.

— Поешь ягодок-то, — мама Макса едва не силой усадила его рядом с нами; она вообще относилась к Морготу с нежностью, даже с жалостью, хотя и ругала его. — Максу я в город привожу, а ты-то где клубники возьмешь?

Мы макали спелые ягоды в сахарный песок на широкой тарелке, отчего он слипался и делался розовым. На веранде было солнечно, и от тюлевых занавесок на стол ложились кружевные тени. Эти минуты я тоже вспоминаю как одни из самых счастливых в моей жизни. Я не знаю, откуда у меня появилось ощущение счастья, и дело не в том, что ягоды были вкусными, особенно с молоком. Мне было уютно и хорошо, меня любили здесь, мне здесь радовались, обо мне заботились. Я отвык от этого, и я очень это ценил. Я не сопоставлял тогда эту веранду со своим домом, с родителями, со своим прошлым, поэтому счастье мое ничем не омрачалось.

Моргот же был мрачен, как ноябрьская полночь, и угрюм, как медведь зимой. Лицо его кривилось, когда он клал ягоду в рот, а глаза вперились в рисунок на скатерти.

— Ты взял мальчикам полотенца? — спросила его мама Макса.

— Какие полотенца? — Моргот чуть скосил глаза в ее сторону.

— Вы же купаться пойдете, ты полотенца взял?

— Обсохнут как-нибудь, — проворчал Моргот.

— Ну что это за безалаберность! — мама Макса остановилась в дверях на веранду, взявшись рукой за косяк. — Это же дети! А плавки на смену у них есть?

— Чего? — Моргот поднял брови. — Какие плавки?

— Моргот, дети иногда простужаются. Это с ними случается чаще, чем со взрослыми. Ты должен понимать, что дети — это ответственность.

— Бублик! — Моргот едва не стукнул кулаком по столу. — Вы взяли полотенца?

— Неа, — Бублик уплетал ягоды, и вопрос его не смутил.

— А плавки?

— Да брось, Моргот, высохнем, — махнул рукой Бублик, — чего мы, в первый раз, что ли?

— Они высохнут, — кивнул Моргот маме Макса.

Она недовольно покачала головой.

— Полотенца я найду, а плавок у меня нет. Купай их голышом, если не хочешь простудить. И не вздумайте заплывать далеко, когда дети в воде! За ними надо следить каждую секунду!

— Мам, перестань, — Макс улыбнулся, — я в их возрасте купался один и ни разу не утонул.

— Только мне не хватало, чтобы ты утонул!

После этого мама Макса начала выяснять, кто из нас умеет плавать, и, узнав, что плаваем только мы с Силей, пошла на чердак — поискать что-нибудь для Бублика и Первуни.