Джон. Попутно скажу, что я всегда удивлялся необыкновенной благотворности медитации.

Робин. Я думаю, тут причина та же. Каждый, кто чувствует, что каким-то образом подключен к исполненной смысла космической системе, обретает большую психическую устойчивость и равновесие, независимо от того, верит он в Божью фигуру у пульта управления или нет. Множеству людей дано это благостное чувство включенности в превосходящий круг, хотя вы не назовете их людьми религиозными… Во всяком случае, в церковь они не ходят.

Джон. Меня всегда ошеломляла мощь наших великих викторианцев. Наверное, их секрет в крепости веры. Ведь им все беды, похоже, были нипочем, они поверженные, поднимались с обескураживающей легкостью и устремлялись дальше.

Робин. Я, кажется, упоминал об изучении здоровых семей, проведенном в Тимберлоне, в Далласе. Одно из поразительнейших открытий — в том, что здоровые семьи исповедуют какую-то трансцендентную систему ценностей, не замкнуты на себя. Я убежден: именно то, что они подключены к величайшей из возможных систем, и объясняет их редкую психическую устойчивость и «упругость». И я не устаю удивляться тому, что у многих моих «успевающих» пациентов обнаруживается интерес к смыслу и цели жизни.

Джон. Потрясающе! Начали со стресса, вызываемого переменами, перешли к привязанности и выяснили ее важность, выяснили, что ребенок, например, должен какое-то время быть связанным с матерью «на все сто», чтобы справиться со шквалом перемен, а заканчиваем открытием: самые здоровые семьи, чья отличительная черта — умение справляться с переменами, все — «держат связь» с трансцендентным.

Робин. Ну, теперь мы подготовились. Переменим тему.

Джон. Знаете, после того, как Вы рассказали про паранойю и описали механизм проекции, я вижу кругом все больше и больше примеров.

Робин. Все больше и больше людей сговариваются против Вас за Вашей спиной?

Джон. Спасибо за сочувствие, доктор. Дело, в общем, не в этом. Пока, во всяком случае. Но Вы говорили, что всякий раз, когда мы ловим себя на мысли, что нас не в чем упрекнуть, что во всех возникающих проблемах целиком виноваты другие — это и есть паранойя (не в клиническом смысле, просто «пойманная» мысль параноидна).

Робин. Да, если разделяем наши чувства на «хорошие» и «плохие» или на любовь и ненависть, а потом проецируем всю «скверну» на кого-то другого, на группу других людей — это параноидный образ действий.

Джон. Но нам не повредит изредка «поиграть в параноиков»? Например, на футбольном матче?

Робин. Нет, мы сможем выпустить пары, расслабиться, почувствовать себя среди «своих» — со своей командой.

Джон. И после матча нормальным людям легко погасить эти чувства?

Робин. Да, они просто «отключают» их в финале игры. Позабавились, конец потехе.

Джон. Но настоящие параноики «не отключаются».

Робин. Нет, им необходимо постоянно держать «плохие» эмоции в других людях.

Джон. Значит, если посмотрим на политику, где оправдание себя и обвинение других называют не меньше чем «искусством», то обнаружим в этих… художествах много от паранойи?

Робин. Ну, я думаю, обычные, нормальные люди занимаются политическими прениями, так же, как играют в футбол или болеют, наблюдая за игрой. Могут разозлиться в споре на выразителей иных взглядов, но потом забывают про враждебность к ним и опять принимают за себе подобных. Иными словами, я думаю, что большинство где-то в глубине души знает: политика — род игры, разыгрывание конфликта между группами людей по определенным правилам.

Джон. Значит, если посмотрим на «главный поток» текущей политической жизни в нашей стране, надо признать совершенно здоровым явлением жесткую борьбу партий во время дебатов и выборов, ведь потом каждый с каждой стороны погасит враждебность и будет способен завести дружескую беседу с недавним противником.

Робин. Да. В конце концов, политика — искусство возможного. Так ведь? Нельзя рассчитывать, что у всех взгляды сходятся, необходимо уважать различные точки зрения, по возможности искать разумный компромисс.

Джон. Но заправским экстремистам это не по силам — нет же? Они не способны видеть в своих политических оппонентах людей с иной точкой зрения. Они видят в них просто «скверну».

Робин. Такие политики в оппонентах видят мусорное ведро, куда можно швырнуть негодные жмыхи после того, как себя «рафинируют». Та же история, что и с козлом отпущения в нездоровой семье. Им необходимо ненавидеть своих оппонентов, чтобы сохранить рассудок.

Джон. Иными словами, ненавидя, они могут держать «ширму», чтобы не свалилась и не открыла их собственные недостатки.