— Он вышел?

— Вышла миссис Тафнел. Она настояла на том, чтобы переговорить со мной.

— Где? Прямо на ступеньках у входа?

— Нет. Мы прошлись по набережной.

— А Фелтон?

— Позднее он присоединился ко мне.

— Сколько же прошло времени?

— Я не помню.

— Он говорил с миссис Тафнел?

— Нет, к тому времени она уже ушла.

— Сколько вы с ней беседовали? Полчаса?

— Я уже сказал, что не помню.

— Галерея к тому времени была закрыта уже более десяти минут. Откуда вам известно, что Фелтон ушел с выставки после миссис Тафнел? Или же после вас в этом случае? Почему не раньше? Он мог пойти прогуляться, а затем вернуться назад, разве не так?

Лэмптон с трудом сглотнул слюну. Похоже, у него пересохло в горле.

— Да. Вполне возможно.

— Мистер Лэмптон, вам, как и мне, прекрасно известно, что Крис Фелтон ушел из галереи раньше вас, как и то, что он не вернулся. Вы остались, чтобы поговорить с миссис Тафнел и только с ней.

Лэмптон уставился на него. В его взгляде не было ни ярости, ни страха, его лицо буквально окаменело. «Ему, наверное, интересно, что я мог вытянуть из молодого Фелтона, — подумал Митчел, — а может быть, он размышлял, почему тот ушел с выставки, не предупредив? Неужели это сейчас занимало его мысли? Очевидно, нет. Фелтон, по его словам, ушел, чтобы избежать встречи с миссис Тафнел, и Лэмптон тоже знает это, но никогда в этом не сознается». Митчел понял, что сегодня от психиатра больше ничего не добиться.

Когда вдове Освальда Берка сказали, что доктор Уинтринхэм снова хочет увидеться с ней, она хотела отказаться. У нее уже побывал суперинтендант Митчел, и его новые вопросы вывели ее из равновесия. А теперь этот доктор, похоже, вооружился новой информацией, хотя, как ее пытался убедить суперинтендант, у него не было официальных связей с полицией.

Но она помнила, кем был доктор Уинтринхэм. В конце концов именно он разрушил обвинение против убийцы ее мужа и тем самым вызвал эти новые осложнения. Возможно, чтобы защитить себя, ей следует поговорить с ним. Но, прежде чем сделать это, она заставила его дожидаться добрую четверть часа.

— Это очень мило с вашей стороны, — заметил Дэвид после того, как они обменялись рукопожатием. — Я не мог рассчитывать на это, но мне казалось, что вы предпочтете узнать новые подробности, даже если они могут принести вам огорчение.

— Вы хотите докопаться до истины, — заметила миссис Берк. — И не притворяйтесь, что вас интересуют мои чувства.

— Да, я хочу знать правду и не могу вынести, чтобы невинный человек пострадал за то, чего он не совершал.

— Естественно, — мягко ответила миссис Берк. — Я разделяю ваше желание.

Дэвид сожалел о ее открытой враждебности, но ничего не мог с этим поделать. Он вкратце обрисовал историю отношений сестры ее мужа с доктором Рэдфордом и последовавшего за этим развода.

— Мой муж изо всех сил старался его предотвратить, — сказала она. — Но это было безнадежно. Джефри Тафнел был сыт этим по горло. Не могу понять, почему Освальд не хотел понять это.

— Что вы этим хотели сказать?

— Барбара практически была нимфоманкой. Еще девочкой она всем доставила немало хлопот. Я познакомилась с ней, когда вышла замуж за Освальда. Тогда она уже состояла в браке. Какое-то время она вела себя вполне разумно, но когда ее ребенку исполнилось шесть лет, все пошло прахом. Она снова стала кружить головы мужчинам. Хотя, по правде говоря, многие из них очень хотели бы держаться от нее подальше. Освальд считал, что в основе всего этого беспокойство за слабое здоровье ребенка, ну и потому что Джефри был очень холоден с ней.

При этих словах миловидное лицо миссис Берк стало ледяным от отвращения. Дэвид почувствовал сочувствие к покойному критику.

— Я никогда не могла понять, почему он женился на ней, — продолжала она. — Похоже, она никогда не была привлекательной. Но, полагаю, некоторым мужчинам нравится, когда женщины влюбляются в них до безумия, хотя большинство находит это утомительным и надоедливым, разве не так?

— С вами можно согласиться, — сказал Дэвид, который никогда не задумывался на эту тему.

— Лично я всегда сочувствовала бедному доктору Рэдфорду. Мне казалось, что все дело — это просто обман с ее стороны. Она прилюдно хвасталась этим. И это было самое худшее в этой истории.

— Могу себе представить. Но Рэдфорд не стал защищаться, не так ли?

— Нет. Насколько мне известно, он не пострадал, во всяком случае в финансовом смысле. В качестве любителя, непрофессионала, он добился больших успехов, чем в прежние времена.

— Делать ошибки стало гораздо проще, — пробормотал Дэвид.

Миссис Берк рассмеялась. Этот смех получился недобрым, и Дэвид пожалел о своей шутке.

— Ваш муж поддерживал отношения с сестрой после развода? — спросил он.

— О да. Довольно теплые. Понимаете, у нее было нервное расстройство и ее поместили в психиатрическую клинику. Освальд был в курсе всех ее дел.

Это совпадало с тем, что он уже слышал от Стива, и довольно многое объясняло.

— Как долго это продолжалось? — спросил он.

— Точно не помню. Сама я с ней не виделась. Я… мы… плохо знали друг друга.