А затем лес опять сменился нагорьем-пустыней, на этот раз плоской как стол, с редкими и очень низенькими холмиками, и то редко попадающимися. Тут впервые нам попались за сегодня встречные машины – три хитро переделанных грузовика, превращенных в настоящие бронетранспортеры. И не абы как перелицованные, а с добротно сваренными стальными корпусами, по которым теперь и не определишь, что послужило шасси. Такие не только мертвяков, но еще и пулю, как мне кажется, должны держать. Грубый, шумный, но крепкий и внушительный транспорт, да еще и со старыми пулеметами М60 на турелях.

Было просто скучно. Мы молчали, пейзаж, осточертевший однообразием, тоже не радовал. Я даже немного завидовал "пляжникам" в их вальяжных жилых автобусах, где можно и поспать, пока друг крутит баранку, и пивка выпить, и просто поболтать с компанией. Но позавидовал совсем немного, а заодно замер в ожидании плохих вестей – что будет, когда эти "бронетранспортеры" встретятся с "пляжниками"? Но ничего не произошло, Хэдли раз в десять минут сообщал, какую отметку на навигаторе они проскочили, и это был единственный радиообмен в этих краях, как мне кажется. Здесь и раньше жизни не было, пустыня, блин, а уж теперь…

– К примечательному месту приближаемся, – сказал я, потянувшись и разминая затекшую спину, когда с правой от дороги стороны появилось большое водохранилище.

– К какому?

– Сейчас будет два крошечных городишки, Игар и Спрингервилл, а сразу за ним – Эль Камино дель Дьяболо, Хайвэй Дьявола.

– Фильм был такой? – спросила она.

– Был, снятый режиссером, который отказался лечить шизофрению, – согласился я, – Но вообще причина в том, что официально он назывался раньше Юэ-Эс Рут 666.

– А теперь?

– Теперь его переименовали в четыреста девяносто первое шоссе.

– Из-за суеверий? – удивилась она.

– Из-за местных клептоманов, которые воровали все указатели с этими тремя шестерками, – засмеялся я, – А вообще по нынешним временам… так и задумаешься. Но вообще нам туда не надо, Эль Камино дель Дьяболо ведет на юг, а нам надо на восток.

Тут заговорило радио, на этот раз голосом Лори:

– Андре, ребята из трейлеров просят об остановке.

– У них же есть сортиры внутри, – буркнул я.

– Их некому откачивать. И во втором джипе сортира нет. Боимся потом тебя не догнать и потерять связь.

– Хорошо, – согласился я, подумав, что и нам уже пора бы сбегать до кустиков, – Я буду подбирать подходящее место.

– Спасибо, сообщи нам.

– После того, как Спрингервилл проедем, – сказал я и отключился.

Спрингервилл проехали. Спокойно, без помех, как в старые добрые докатастрофные времена. Видели людей, видели машины, из признаков новых мрачных времен встретился лишь конный патруль из четырех человек с винтовками, но на нас внимания никто не обратил. Подозреваю, что в другое время и обратили бы, а может даже и попытались остановить, но движение по дороге такое редкое, что каждая проехавшая машина для местных становится настоящей неожиданностью. Я даже подумал, что наш фургон в качестве головного дозора скорее работает не на безопасность, а наоборот. Не лучше ли сомкнуть колонну в одну группу и так нестись по дорогам, не давая потенциальным недоброжелателям подготовиться к встрече.

Город промелькнул за секунду, потом увидели водохранилище, несколько ферм вокруг него, а потом снова потянулась пустынное нагорье – пологие подъемы и спуски, выветренные каньоны, оставшиеся от каких-то исчезнувших рек, знойный ветер. Лесной рай закончился, снова перед нами настоящая Аризона.

Вскоре мое внимание привлекли два правильной формы насыпных холма в нескольких сотнях метров от дороги, куда вел вполне приличный проселок. Я прикинул, и понял, что за этими холмиками вполне можно будет укрыть от любопытных глаз все машины. А "мальчики" укроются от "девочек", что в этих просматриваемых на многие километры вокруг краях сделать невозможно. Осталось только дождаться колонну, прижавшись к обочине.

Джип Лори и Хэдли догнал нас за пару минут, а еще минуты через три подтянулась вся остальная компания. Пристроившись ко мне хвостом, машины потянулись следом, переваливаясь на кочках проселка и поднимая легкую желтую пыль, уносимую ветром куда-то на север. Дорога втиснулась между двух прямоугольных курганов, полагаю – бывшей городской свалки, закопанной давным давно, и оборвалась. Машины начали расползаться влево и вправо, останавливаясь и выпуская из своих салонов людей. Вышли и мы.

Я присматривался к лицам "пляжников" и не видел печати какой-либо особенной скорби по погибшей девушке. Однако, отметил я это вовсе не в упрек. Смерть стала бытовым явлением, люди к ней уже привыкли. Привыкли, скорее всего, даже эти инфантильные ребята, которые до этого месяц скрывались в сожранной мертвецами Калифорнии, и их товарищи уже гибли до того, как встретились мы. Так что не осуждаю я их, совершенно не осуждаю. И нет в том их вины. Если и есть, то самая малая – грех глупости, а глупость в том, что до сих пор не сумели организоваться в какое-то подобие отряда, не научились приглядывать друг за другом. Так и ведут себя как раньше – каждый из них центр Вселенной, каждый – яркая индивидуальность, и каждому даже как-то неприлично кому-то подчиняться.

Ладно, какое мое дело? До поворота, на котором их компания свернет на Альбукерке, осталось около двухсот километров, даже меньше, и через три часа мы с ними расстанемся навсегда, и дальнейшая их судьба волновать меня уже не будет.

– Почему ты так разозлился тогда? – тихо спросила Лори, отведя меня в сторону, – Ты же сам понимаешь, что безоружный дурачок не мог отбить девушку у толпы мертвецов. А когда ты пошел к машинам, я даже побоялась тебя окликать, думала, что ты можешь выстрелить.