Так получилось, что Петру пришлось срочно учиться писать левой рукой, да ещё так, чтобы возлюбленная могла разобрать его почерк.

Письмо, которое читала сёстрам Татьяна, хотя и было написано по обычным светским канонам, но содержало в себе отсвет не просто мальчишеской влюблённости в «принцессу грёз», но настоящего чувства, романтической музыкой отозвавшегося в сердцах девиц. Даже непоседливая Анастасия слушала его, замерев в задумчивости. Татьяна была счастлива. Нельзя сказать, что она тоже была влюблена в «корнета Петю» с первого взгляда. Из всех сестёр она была, пожалуй, наиболее рационалистична, уверена в своей неотразимой красоте и холодно царила среди своих многочисленных поклонников – молодых офицеров яхты «Штандарт» и гвардейцев, приближённых к Семье в Царском Селе, Ливадии и Петергофе. У неё был сильный характер. Как и все сёстры, она горячо любила мать и отца, но была врождённым организатором и лидером и фактическим проводником влияния Александры Фёдоровны на дочерей и Алексея. За её деловые качества сёстры звали её «губернатором» и неукоснительно подчинялись её авторитету. В том числе и самая старшая сестра – Ольга.

Мужественная, хотя и юная внешность Петра, его рыцарское поведение в Костроме и на балу и проявленная благородная сдержанность по отношению к ней, вызванная пониманием общественной дистанции между ними и нежеланием причинить ей вред во мнении света, вызвали в душе Татьяны тёплое чувство, которое она не захотела скрыть от сестёр.

– Mama и Papa обещали осенью официально начинать вывозить Ольгу и меня в свет… – сообщила Татьяна сёстрам. – Я тогда буду на каждом балу выбирать его своим «кавалером»…

– Ах! Как он танцует мазурку! Я не видела такого исполнения даже в балете Мариинки! – мечтательно прокомментировала Ольга танец Петра на балу у бабушки. – Тань, а ты с ним плясала, как Анна Павлова, нисколько не хуже… – добавила она.

– Всё зависит от кавалера!.. – задумчиво произнесла пухленькая Мария, томно закатив свои огромные синие глаза, которые домашние называли «Машкины блюдца». Она первая была готова заочно влюбиться в красивого и храброго корнета, особенно когда узнала из рассказа сестёр, что он высок, строен, светловолос и у него красивые ровные зубы. Для девиц, особенно для Машки, это были самые важные критерии качеств молодого человека.

У Ольги, веселившейся вместе с сёстрами по поводу письма «корнета Пети», вдруг испортилось настроение. Веселье сразу погасло.

– Оль! Ты всё ещё влюблена в Димитрия? – глядя сестре прямо в глаза, сочувственно спросила Татьяна. – И ты до сих пор сожалеешь, что помолвку с ним расторгли?

– Нисколько! – гордо тряхнула головой Ольга, но глаза её сделались ещё печальнее. – Mama была права, когда сделала ему резкий выговор за его дружбу с этим гадким Феликсом, а он в ответ, вместо того чтобы исправиться, взял да переехал из нашего дома чуть ли не к своему дружку…

– Да, да! – вмешалась в разговор младшая, Анастасия. – Он нам совсем не нужен… Знаете, я слышала, как тётя Аня рассказывала Mama, что Дмитрий, оказывается, был очень влюблён в нашу сестричку Ирину, на которой женился Феликс, и они чуть ли не бросали жребий, кому она должна достаться, и жребий выпал Юсупову.

Сёстры удивлённо воззрились на младшую. Настя, довольная эффектом, произведённым её осведомлённостью, гордо раскланивалась на все стороны.

– Ах вот почему у Димы было такое плохое настроение на балу в Аничковом через неделю после свадьбы Ирины!.. – вдруг дошло до Ольги, и у неё на глаза навернулись слёзы.

Настя и Машка тут же бросились обнимать и целовать старшую сестру, тормошить её, отвлекая от горьких мыслей.

Чтобы рассеять печаль Ольги – всем было ясно, что Дмитрий всё ещё ей небезразличен, – Татьяна перевела разговор на скорый приезд румынской наследной четы с сыном в гости в Петербург.

Девочки знали, что ещё прошлой осенью, сразу после того, как без огласки была расторгнута помолвка Ольги с Дмитрием, потому что Императрице донесли о распутном образе жизни, который стал вести под влиянием испорченного и неврастеничного Феликса Юсупова юный великий князь, бывший дотоле словно сыном для Николая Александровича и его Супруги, у министра иностранных дел Сазонова возникла идея устройства династического брака между старшей дочерью царя и сыном наследника престола Румынского королевства Каролем. Хотя Ольга и слышать ещё ничего не хотела о помолвке с другим, Государь по совету Сазонова всё-таки отправил под благовидным предлогом в Румынию своего интеллигентного дядю Николая Михайловича с заданием осторожно прозондировать почву в этом направлении. Николай Михайлович, хотя и крайне недолюбливал своего племянника, с заданием справился блестяще. Румыны, как оказалось, были бы счастливы видеть сына наследника королевского престола и, возможно, в скором времени – тоже наследника, поскольку его дедушка, король Карл, был уже очень стар, – женатым на великой княжне из Дома Романовых, дочери Императора могущественной и богатой России.

– Не пойду я ни за какого Кароля, – насупившись, ответила сёстрам Ольга, – Papa и Mama обещали не неволить меня и будут следовать только моему собственному выбору, если я буду кем-то увлечена… Но я не вижу кем! – гордо вскинула голову Ольга. – Мне никто не нравится из претендентов в Европе… А потом, я не желаю уезжать из России и расставаться с вами, мои дорогие!..

– Может быть, ты напрасно не вышла за старшего из Владимировичей – Бориса? – осторожно спросила Мария. Несмотря на свои неполных пятнадцать лет, она прекрасно помнила все матримониальные переплетения в большой Романовской Семье и всех возможных равнородных претендентов на руку и сердце её старших сестёр.

– Фу! – отреагировала быстрее всех Анастасия. – Он противный, и лысый, и старше Олечки на двадцать лет… Не хотела бы я получить такого мужа! Бррр! – передёрнуло Анастасию от отвращения, и затем она так точно передразнила походку и слащавые манеры великого князя, сыночка Марии Павловны Старшей, что девчонки, а с ними и старшая, Ольга, весело рассмеялись.

– Я забыла – сколько лет Каролю? – спросила вдруг Татьяна.

– Двадцать… – без запинки ответила Мария.

– Для меня он старик! – важно резюмировала двенадцатилетняя Анастасия и добавила: – Оля, если он тебе понравится, то соглашайся!.. А жить будете у нас в Царском или в Ливадии…