Процитирую доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия: «В мае 1981 года начала деятельность Истори-ко-каноническая группа в рамках Юбилейной Комиссии по подготовке и проведению празднования 1000-летия Крещения Руси. Трудами этой группы была подготовлена канонизация девяти подвижников Русской Православной Церкви, которые олицетворяют собой основные типы святости, существующие в Православной Церкви: благоверного великого князя Димитрия Донского (1340—1389 гг.), преподобного Андрея Рублева (1360 г. — 1-я половина XV века), преподобного Максима Грека (1470—1563 гг.), святителя Макария Московского (1482—1563 гг.), преподобного Паисия Величковского (1722—1794 гг.), блаженной Ксении Петербургской (XVIII век — начало XIX века), святителя Игнатия Брянчанинова (1807—1867 гг.), святителя Феофана Затворника (1815—1894 гг.), преподобного Амвросия Оптинского (1812— 1891 гг.). Торжественная канонизация этих подвижников благочестия, осуществленная Поместным собором в июне 1988 года, начала новую страницу в истории канонизации святых Русской Православной Церкви нового времени» [216] .

Есть сведения, что многие иерархи Русской Православной Церкви сопротивлялись бурному натиску митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых. Поминали и Москву, брошенную Дмитрием Донским в 1382 г., и гонения на «Всероссийского святителя» Киприана, и многое другое. Но голоса оппонентов не были услышаны руководством Русской Православной Церкви.

Вопреки установившейся практике мощи святого Дмитрия не исследовали, хотя могила Дмитрия Донского находится в Архангельском соборе Кремля.

Замечу, что русские князья — противники Дмитрия: Олег Рязанский и Михаил Тверской стали почитаться святыми еще в начале XV века. Другой вопрос, что церковное руководство не пожелало сделать их общерусскими святыми, и они остались «мест-ночтимыми» святыми.

Олег Рязанский умер 5 (18) июня 1402 г. За несколько месяцев до смерти он постригся в монахи под именем Ноаким в Солотчин-ском монастыре в 18 км от Рязани. Князь и его жена Ефросинья, дочь великого князя литовского Ольгерда, были похоронены в каменной гробнице в Покровской церкви Солотчинского монастыря. На гробнице лежала кольчуга князя. «Рязанские богомольцы, посещая обитель эту, прикладываются к кольчуге Олега и кланяются костям бывшего своего великого князя» [217] . «Князя и княгиню почитают святыми, и страждущие недугами надевают на себя кольчугу Олега в надежде получить исцеление» [218] .

Каменная Покровская церковь обрушилась в 1768 г., но останки Олега и Ефросиньи были перезахоронены в монастыре. В 1920-х годах монастырь был закрыт. В апреле 1994 г. Солот-чинский монастырь передан Рязанской епархии. Церковные власти открыли там Рождество-Богородицкий женский монастырь.

Во всех советских учебниках истории говорилось, что Дмитрий Донской на Куликовом поле «переломил хребет Золотой Орде». Но с конца XIV века на территории Золотой Орды уже было три-четыре государственных образования, и шли бесконечные войны между ханами. Самые большие города Золотой Орды были разрушены Тимуром и, как показали археологические раскопки, более не восстанавливались.

Что же помешало Московскому государству освободиться от проклятого ига? Помешали как раз «собиратели Руси» — московские князья, попы и кучка бояр, намертво вцепившиеся в «татарский батог» ради своих корыстных интересов.

Возможно, часть читателей попрекнет автора: как можно наиболее прогрессивных деятелей начала XV века записывать в ордынские агенты влияния? Нет, ни в коем разе они не были татарскими прихвостнями. Они с большим удовольствием поменяли бы статус улусников на подданство Великого княжества Литовского. Ради власти и денег они были готовы служить кому угодно.

А теперь расскажу об одной романтичной истории. В 1383 г. Дмитрий Донской оставил в Орде хану Тохтамышу заложником своего сына Василия. Но в конце 1385 г. четырнадцатилетнему княжичу вместе с несколькими дружинниками удалось бежать.

Как ни принижали большевики роль личности в истории, а ведь именно отдельные личности на столетия определяли развитие одной страны, а то и мира в целом! Одна меткая татарская стрела, выпущенная в спину княжича Василия Дмитриевича, в корне бы изменила русскую историю. Мы бы получили двух слабых и тугодумных Василиев (I и II), управляемых московскими боярами, не было бы тридцатилетней кровавой гражданской войны на Руси. Московским князем стал бы Юрий Дмитриевич — храбрый воин, мудрый стратег и политик. С ордынской зависимостью было бы покончено в самом начале XV века. Но, увы, увы...

А пока целый и невредимый Василий Дмитриевич бежит из Орды, причем, обманывая погоню, устремляется на юг, в Молдавию к воеводе Петру. А оттуда он попадает в Великое княжество Литовское ко двору Витовта. Мудрый князь познакомил свою четырнадцатилетнюю дочь Софью с княжичем. Как и вся литовская знать, княжна прекрасно владела русским языком и исповедовала православие [219] .

После нескольких встреч юная пара решила обручиться. Ви-товт для порядка поломался, а затем уступил слезам дочери. Василий и Софья обменялись перстнями и нательными крестиками, и наш княжич в теплых санях под эскортом литовских дружинников отправился домой. В Москву он прибыл 19 января 1 388 г., а всего через 16 месяцев. 19 мая 1389 г.. скончался великий князь Дмитрий Иванович.

В завещании он благословил своего старшего сына Василия на великое княжение владимирское, которое назвал своей отчиной. Донской уже не боится соперников для своего сына ни из Твери, ни из Суздаля.

У Дмитрия Донского осталось еще пять сыновей: Юрий, Андрей, Петр, Иван и Константин. Последний родился за 4 дня до кончины великого князя, и Иван был еще совсем маленьким, поэтому Дмитрий поручил Москву только четверым старшим сыновьям. В этой отчине, то есть в Москве и ее окрестностях, Дмитрий Донской владел двумя жребиями: жребием своего отца Ивана и жребием дяди Симеона, а третьим жребием владел Владимир Андреевич Серпуховской. Из двух своих жребиев Дмитрий половину отдал старшему сыну Василию, «на старший путь», а другой разделил на три части между остальными сыновьями. Остальные города Московского княжества Дмитрий распределил так: Коломну завещал старшему Василию, Звенигород — Юрию, Можайск — Андрею, Дмитров — Петру. Завещав Василию Великое княжество