Джейн закусила губу и проворчала:

– Я по-прежнему не понимаю, почему Хью на это согласился. Как вы сумели заставить его жениться против воли?

– Против воли? Ты уверена?

– Ну разумеется!

– Помнится, в юности он был очень привязан к тебе. Ты не думаешь, что Хью и сейчас следует велению сердца?

– Если он был так ко мне привязан, то почему же уехал, не сказав ни слова? – Теперь, оглядываясь назад, она понимала, что Хью вел себя как типичный самец, ему просто льстило внимание юной девушки, не больше.

– Ты же знаешь, он просил меня попрощаться с тобой. Если ты о нем спросишь.

– Если спрошу? – На лице Джейн появилось то же непреклонное выражение, что и в прошлый раз, когда ей пришлось слушать этот вздор. – Теперь это уже не важно. Все эти годы Хью жил своей жизнью, и теперь мы почти чужие. Мы едва друг друга знаем.

– Да, он жил своей жизнью и заработал достаточно денег, чтобы позаботиться о тебе. Я знаю, прежде вы отлично ладили. Неужели ты не можешь его очаровать? Немного кокетства, и ты снова его завоюешь.

– И почему же я должна выбрать Хью, а не Фредди?

– Потому что Фредди ты никогда не любила.

Да, не любила, но он ей нравился, и вместе им было весело. К тому же Фредди не имел над ней власти, ведь тот, кого не любишь, не может причинить боль.

– Может, и так, но Фредди не способен ранить меня.

– Неужели ты думаешь, что Хью нарочно заставил тебя страдать? Кажется, ты забыла, как он брал тебя с собой на верховые прогулки и учил стрелять из лука. Он был на удивление терпелив с тобой, добр и внимателен, когда у меня едва хватало терпения. – Джейн не ответила, перебирая в памяти сцены из детства, и Уэйленд добавил: – Я хочу, чтобы в ближайшие месяцы ты помнила одно: Хью старается. Он пытается сделать тебя счастливой.

– И вы думаете, я в это поверю?

– Поразмысли над этим, дочка. Хью скорее всего увезет тебя из Англии.

– Куда? Далеко? – поспешно выпалила Джейн и тотчас покраснела, поймав на себе проницательный отцовский взгляд. «Простушка Джейн, тебя видно насквозь. Не терпится отправиться в путешествие?» – В Карриклифф?

– Возможно, – подтвердил Уэйленд. – Среди людей его клана ты будешь в безопасности. Как решит Хью. Насколько мне известно, он отправится на север. И выберет место поближе к телеграфу – не больше дня езды. Как только мы убедимся, что ты можешь вернуться домой, я в ту же минуту свяжусь с тобой. Если к тому времени ты не изменишь решения аннулировать брак, будет так, как ты захочешь.

«Подумай о собственной безопасности, Джейн. Что, если ты снова к нему привяжешься?»

Она упрямо покачала головой, но отец произнес непререкаемым тоном:

– Этот вопрос не обсуждается, Джейн. Ты покинешь Лондон сегодня же утром. – Джейн не узнавала своего отца. Чужой, незнакомый человек, занявший его место, был ей неприятен. Но стоило ей с ужасом подумать об этом, как выражение его лица и тон заметно смягчились. – Ах, дочка, ты всегда была такой храброй, а сейчас трясешься от страха. Скажешь, не так?

– Нуда. Это потому, что Грей смотрел на меня с таким ужасным…

– Грей тут ни при чем. Ты боишься, что тебе снова будет больно.

Губы Джейн приоткрылись, но она не нашла в себе сил оспорить слова отца.

– Хью бросил меня и не вернулся. Я знаю, вы не раз звали его приехать.

– И он приехал, когда пробил час.

«Никогда! Ни за что в жизни…»

Слова Джейн отчетливо звучали в голове Хью, когда он, оцепенелый, погруженный в раздумья, выехал на Гросвенор-сквер. За утро произошло столько событий, что он не успел осмыслить и половины.

Достаточно было того, что Джейн у него на глазах поцеловала другого мужчину. От этого зрелища Хью едва не лишился рассудка.

Да и разговор с Уэйлендом привел его в смятение. Долгие годы Хью боролся с собой, оставаясь вдали от Джейн, а теперь его заставляют уехать с ней, более того, у него вырвали согласие жениться. Самое ужасное, что какая-то часть его существа отчаянно желала, чтобы Уэйленду удалось уговорить дочь.

Но сумеет ли Хью совладать с ней? Джейн не так-то просто держать в узде. «Неужели я и впрямь только что видел, как она целуется с другим?»

Добравшись до площади, Хью торопливо вошел в фамильный особняк Маккарриков. Дом по-прежнему называли семейным, хотя на самом деле он принадлежал старшему из братьев, Итану. По праву первородства Итан унаследовал все имущество Маккарриков, включая и графские владения Кавана в Шотландии, но всякого, кто отважился бы напомнить этому отчаянному головорезу о том, что он носит звание пэра, ждала жестокая трепка.

В холле на серебряном подносе лежали оставленные матерью записки, но Хью, по обыкновению, прошел мимо, не обратив на них внимания. Он не испытывал ненависти к матери, но после того, как та обвинила сыновей в смерти отца, все трое стали избегать ее. Ее письма к Итану и Кортленду тоже оставались нераспечатанными.