Я подхожу к микрофону.

— Здравствуйте. Мы — группа «Угроза жизни».

Наша тусовка нестройно хлопает. Несколько человек из компании за столом поворачивают головы, смотрят на нас и тут же отворачиваются.

Включается металлическая фонограмма. Я даже не успел сказать спасибо зрителям. Микрофон воняет засохшими слюнями. «Наши» зрители и откуда-то взявшиеся два панка хлопают. Я, снимая гитару, машу им рукой. Руки дрожат, дерет горло.

В гримерке трутся человек пятнадцать. На столах — гитары, на полу — барабаны и тарелки. Гитарист какой-то группы разогревается, играя гаммы. Остальной народ пьет пиво и общается. Упившийся панк-малолетка спит, прислонившись к стене.

Ко мне подходит татуированный чувак с «ирокезом».

— Э, парни, какая вы группа?

— «Угроза жизни».

— А мы — «Голодный мозг». Мы третьими играем. Я вас слушал краем уха — вроде, нормально. Надо будет послушать еще. Записи есть?

— Пока только «демо».

— Водку будешь пить?

— Буду.

Чувак достает из-под стола бутылку и коробку плавленого сыра «Виола».

— Это, типа, закуска. Ничего больше нет. И стаканов тоже. Но это — херня, мы же панки.

Он дает мне бутылку, я отпиваю. Чувак протягивает сыр.

— Закусить?

— Не, не буду.

— Как знаешь.

Он выпивает, сует палец в сыр, зачерпывает немного, облизывает палец.

Водка и сыр уходят по кругу. Чувак спрашивает:

— Вы, парни, наверно, студенты?

— Почему ты так решил?

— Не знаю. Похожи на студентов. Особенно этот. — Он кивает на Леху.

— А ты где-нибудь учишься?

— Не-а. Не учусь и не работаю. Хуй я забил на все на это. Не буду пахать на систему. Пусть те, кто хочет, работают, а я не буду.

Мне лень спорить, говорить, что от «системы» все равно не уйти. За ее счет существуют даже те, кто живет от музыки: деньги на билеты на концерты и на диски зарабатывают, вкалывая на «систему».

Я засовываю гитару в чехол, кладу шнуры и «овердрайв» в рюкзак. Леха возится с тарелками.

— Ты пока будешь здесь? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Я тогда прогуляюсь. А ты последи за гитарой.

На сцене рубится следующая группа — металлисты. Их слушает только кучка «своих», хотя народу в клубе стало больше. Ко мне подходит панки, которые слушали нас. Один говорит:

— Короче, неплохо вы отбомбились. Мне понравилось. А играете давно?

— Нет, не очень. Месяца три.

— Я вот тоже хочу группу собрать… Хуй его знает — бабки на это нужны… Но и бухать тоже надо, так что хуй его знает…

— А ты играешь на чем-нибудь?

— Не, ни на чем. Я буду вокалист. А состав собрать не проблема…

Рядом с мамой сидят парень и девушка. Они пьют пиво, едят чипсы.

— Ну, как? — спрашиваю я. — Все было слышно?

— В общем, да, только тексты — не очень. Трудно слова разобрать.

— А общее впечатление?

— По-моему, хорошо. Нигде не ошиблись…

— Нет, лажали мы, и не раз. Но для первого раза…

— Первый блин — комом. Ты еще долго здесь будешь?

— Нет, скоро собираюсь домой. Если хочешь, вместе поедем.

— Хорошо, я подожду. Выпью пива еще. Посторожи пока место…

— Я куплю тебе. Клинское?

— Все равно.

Иду к бару. Кто-то трогает меня за плечо. Оборачиваюсь. Хозяин клуба.

— Ну, неплохо для первого раза, — говорит он. — Только одно замечание.

— Да, а что такое?

— Про ментов следующий раз петь не надо.

— Почему?

— Просто не надо — и все. Ты же знаешь, что происходит. То клубы закрываются, то концерты запрещают. То правительство города пишет писулю, чтобы в клубы пускали с восемнадцати лет. Так что лучше…

— Это что — цензура?

— Нет, конечно. Так, пожелание. В расчете на понимание. Мне не нужны проблемы. А вам нужно место, где играть. Правильно?

Хозяин уходит. Я машу рукой бармену. Он наклоняется над стойкой. Я говорю:

— Клинское пиво. Два.

Подходит Леха.

— Инструменты Костя сторожит. Ну, мой коллега…

— Хорошо. Угостить тебя пивом?

— Не, спасибо. Сегодня я сам при деньгах.

Подваливает потный металлист в майке «King Diamond».

— Парни, не выручите мелочью?

Я даю ему два рубля. Леха достает смятые купюры, сует чуваку «полтос». Металлист молча уходит.

Я спрашиваю:

— На хера ты ему столько дал? Потом будешь опять сигареты стрелять…

— Деньги — это такая штука… Эфемерная, воздушная… Сегодня у тебя есть, а у него нет, а завтра наоборот…