— Ты о Дэниеле Картере?

Смутившись оттого, что матери известна ее тайна, Джорджия пожала плечами.

— Он поджег дом Мэтью Ларкинса. Улик против него нет, но Энджи из кафе сказала, будто мать Дэниела уверена, что это его рук дело. — Линетт вздохнула: — Я не понимаю его. Ждать столько лет, тщательно планировать свою месть. Пора бы простить.

Неудивительно, подумала Джорджия, заметив полицейскую машину, ехавшую по Черч-стрит и в конце концов исчезнувшую в тумане, что Дэниел служит в полиции. Может, юнец и решился на месть, зато взрослый мужчина стал полицейским.

Все еще размышляя о Дэниеле, Джорджия вздрогнула, услышав, как зазвонил телефон. Миссис Скутчингс отправилась за газетой — разузнать поподробнее о найденном на берегу мертвеце Ронни Чене, а рядом с телефоном лежал украшенный маргаритками блокнотик и ручка, вот Джорджия и решила взять трубку и принять сообщение.

— Алло!

— Джорджия?

— Мама!

— Родная, мне утром рассказала Кати из магазина. — Она говорила сбивчиво, торопливо. — Это ужасно. Бедняжка Бри. Я привезу зверобой. Он помогает, когда задеты нервы. У тебя есть арника? А как насчет других лекарств? Пей по одной-две капле каждый час. Мы с Джереми планировали сегодня ехать на юг, побыть с Арли в Лейкленде, но мы уже позвонили им и…

Джорджии было противно само имя Джереми, последнего приятеля матери с сережками в ушах и конским хвостом на затылке. На похоронах Тома они встретились в первый раз, и Джорджия поняла, что меньше всего ему хочется увидеться с ней снова. Что до нее, то глаза бы ее его не видели!

— Мама, со мной все хорошо. Поезжай лучше домой.

Из окна ей была видна верхушка часовни в углу кладбища. Соединив перед собой ладони, там стоял ангел со сложенными крыльями. Он стоял, наклонив голову, и по его лицу бежали дождевые капли. Ох, Том, подумала она, и слезы подступили к ее глазам. Ангел плачет по тебе.

— Дорогая, ты не должна оставаться одна.

Джорджия удержала слезы:

— На мне почти ни царапины, клянусь. Поезжай в Лейкленд. У меня все отлично.

— Нет.

Пораженная Джорджия смотрела на телефон, словно это было чудо природы. Один-единственный раз она слышала «нет», произнесенное таким тоном, и было это очень давно, когда она собралась схватить многоножку размером с гаванскую сигару, не зная, что она ядовитая.

— Джереми поедет на юг, а я к тебе. Как только мы закончим говорить, я отправляюсь в Налгарру. — Линетт не переменила тон и говорила все так же твердо и решительно. — Я хочу повидать тебя. Убедиться, что ты в порядке.

— Я в порядке.

— Чем чаще ты это повторяешь, тем больше я хочу в этом убедиться. Дорога займет пару часов.

Щелк.

Джорджия уставилась на разлапистое ядовитое растение на подоконнике. Мама едет спасать меня. Удивительно. Джорджия понятия не имела, что она на такое способна. Но тут вспомнила, как в Гластонбери, вскоре после смерти отца, к ним, приглядев их домик с незапертыми окнами, забрался взломщик. Мама не стала прятать голову под подушку, она вырвала прикроватную лампу из розетки и задала бедолаге жару. Она не только вытурила его из дома, но и в своей полупрозрачной ночной рубашке погнала по улице.

Тогда они с Доун восхищались матерью, вот и теперь Джорджию обуревали те же чувства. Она едва заметно улыбнулась и покачала головой. Стоит ее маме захотеть, она удивит кого угодно. Настроившись на практический лад, Джорджия решила, что пора подумать о ланче, но лучше не полагаться на кулинарные способности миссис Скутчингс. Надо достать окуня или леща. Мама любит рыбу.

Решив оставить миссис Скутчингс деньги за телефонные переговоры, Джорджия позвонила Индии Кейн. На часах было восемь, и Индия, судя по всему, еще не вылезла из постели. Джорджия сообщила ей, что аэропорт закрыт, а по дорогам на машине не проехать, и они договорились встретиться вечером в отеле «Националь» — выпить и поговорить. Потом Джорджия позвонила своей подруге по квартире и посвятила ее в свои проблемы.

— Значит, твой самолет разлетелся на тысячу кусочков, но мне все равно не унаследовать твое поместье?

Джорджия засмеялась:

— В следующий раз повезет больше.

Уверив Энни, что о ней беспокоиться не надо и она скоро вернется домой, Джорджия положила трубку, а потом набрала другой номер. Слышно было отвратительно, но все же она различила надрывавшийся в крике голос Мэгги:

— Джи! Джи, это ты?

Джорджия не стала напоминать боссу, что не надо звать ее Джи, словно она чертова лошадка.

— Да, это я! — проорала она в ответ, и линия тотчас очистилась, как по мановению волшебной палочки.

— Вот так-то лучше, — вздохнула Мэгги. — Чертов Харбор-Бридж [2] вечно мешает разговаривать.

— Кое-что случилось, — сказала Джорджия и вкратце ввела Мэгги в курс дела.

— Почему же ты не в больнице? — разволновалась застигнутая врасплох Мэгги.

Джорджия успокоила ее так же, как свою соседку, и вспомнила, как на похоронах Тома потратила кучу времени, уверяя всех, что она в порядке и больше всего на свете хочет, чтобы ее оставили в покое. Господи, до чего изнурительны эти разговоры.