— А если нам удастся сузить интервал, в который произошло убийство, вы сумеете подробнее рассказать нам, кто в этот момент мог находиться за сценой, как по-вашему?

— Может, и сумею. Не знаю. Я же говорю, там был сущий бедлам.

— Представляю. Вы видели ее вместе с каким-то конкретным человеком?

— Нет. Может, это была она, а может, и нет. Я только мельком поглядел. Там было много народу. Много всяких милашек. — Его лицо прояснилось. — Может, это даже была не она.

— Но давайте все-таки сохранять оптимизм и предполагать, что это была она, хорошо? У девушки, которую вы видели, был на правой щеке нарисован цветок?

— Не знаю. Я же говорю, я даже не уверен, что это вообще была она. Многие девушки рисовали себе цветочки.

— А вдруг нам сумеет помочь ваша группа охраны?

— Может быть. Если они вспомнят.

— А журналисты рядом были?

— Еще бы. Но в мигающем режиме.

— Что вы имеете в виду?

— Это же палка о двух концах, понимаете? Реклама всегда пригодится, и прессу отпугивать не стоит, но при этом вы же не хотите, чтобы кто-нибудь снимал каждый ваш шаг или описывал каждый ваш поход в сортир, верно? Мы пытались соблюсти баланс.

— И как вам это удавалось?

— Большая пресс-конференция перед мероприятием, все интервью — строго по расписанию, с определенными исполнителями в определенное время.

— Где?

— В огороженной зоне прессы.

— Значит, журналистов не пускали за сцену?

— Да вы шутник!

— А фотографы там были?

— Только в пресс-зоне.

— Не могли бы вы мне дать их имена?

— Ни одного не помню. Можете спросить у Мика Лоутона. Он отвечал на этом мероприятии за связи с прессой. Я вам дам его телефон.

— А телевидение?

— Они были здесь в субботу и воскресенье.

— Сейчас угадаю: в пресс-зоне?

— Они почти все время снимали зрителей и выступления групп, при этом строго соблюдали закон об авторских правах: только с разрешения и все такое прочее.

— Мне нужны названия телекомпаний, которые в этом участвовали.

— Ну конечно. Как обычно, главные подозреваемые.

Хейс сообщил ему названия. Выбирать было особенно не из чего: Чедвик и без того сразу подумал о «Йоркшир телевижн» и «Би-би-си-норт». Он встал, нагнувшись, чтобы не стукнуться головой о потолок.

— Мы с ними потолкуем, узнаем, можно ли взглянуть на их пленки. И с вашей охраной тоже побеседуем. Спасибо, что уделили мне время.

Хейс поднялся на ноги, вид у него был удивленный.

— Это что, все?

— Пока да, — улыбнулся Чедвик.

Помещение паба выглядело весьма колоритно: это было похоже на сцену из Диккенса, написанную с рембрандтовским чувством светотени. В зальчике с низким потолком выделялись две группы людей: одна играла в карты, другая была погружена в оживленную беседу. Грубые, потрепанные непогодой лица с морщинистыми щеками и носами картошкой озарялись свечами и огнем поленьев, потрескивавших в очаге. Двое за барной стойкой были моложе: местная девушка, бледная гибкая блондинка лет девятнадцати-двадцати, которую Бэнкс, он был в этом уверен, где-то видел раньше, и молодой человек примерно десятью годами старше, кудрявый, с клочковатой козлиной бородкой.

Когда вошли Бэнкс и Энни, все замерли и посмотрели в сторону двери; потом картежники вернулись к игре, а другая группа начала тихо переговариваться.

— Та еще ночка на дворе, — произнес молодой человек за стойкой бара. — Что вам подать?

— Мне пинту «Блэк шип», — заказал Бэнкс, показывая свое удостоверение. — А вот это инспектор Кэббот, ей швепс «Слимлайн горький лимон», безо льда.

Энни подняла, бровь, взглянув на Бэнкса, но безропотно приняла напиток, когда его принесли, и вынула записную книжку.

— Там такая суматоха, я уж подумал: не иначе, скоро ваши нагрянут, станут все вынюхивать, — заявил молодой человек. У него вздулся бицепс, когда он толкнул к Бэнксу его пинту.

— Вас зовут?..

— Кэмерон Кларк. Владелец. Все меня называют КК.

Бэнкс заплатил за напитки, невзирая на протесты КК, и отхлебнул пива.

— Что ж, Кэмерон, — проговорил он, — пиво у вас отличное, вот что я вам скажу.

— Спасибо.

Бэнкс повернулся к девушке:

— А вы?..

— Келли, — произнесла она, переминаясь с ноги на ногу и крутя прядь волос. — Келли Сомс. Я тут работаю.

Как и хозяин заведения, Келли была в белой футболке с крупной надписью «Кросс киз инн» на груди. Свечи в баре горели достаточно ярко, чтобы разглядеть, что тоненькая материя кончалась дюйма на три выше ее джинсов, низко сидящих на бедрах, и широкого пояса, усеянного заклепками, открывая полоску бледного впалого живота и пупок, с которого свисала коротенькая серебристая цепочка. Бэнксу подумалось, что ее обнаженная талия способна обратить каждого мужчину за сорок в похотливого старикашку.

Он огляделся по сторонам. Пара средних лет, которую он не сразу заметил, сидела на скамье под окном-фонарем; судя по виду, это были туристы: на них были анораки, а на скамье рядом с ними лежал футляр от дорогого фотоаппарата. Некоторые в баре курили, и Бэнкс подавил острое желание затянуться. Он обратился к присутствующим: