В его кабинете царил деловой беспорядок, указывающий, что это место служит для работы, а не для демонстрации успеха. На стенах висели заключенные в рамки карты с воткнутыми в них булавками, книжные шкафы заполняли подшитые технические отчеты, стопки распечаток соседствовали с четырьмя в данный момент беззвучно мерцавшими мониторами. Полицейские уселись на пыльные стулья, предоставив сидевшему за захламленным письменным столом мистеру Заброну пристально рассматривать их из зазора между компьютерным дисплеем и стопой профессиональных журналов, касающихся нефтяной промышленности.

– Ну вот, значит, полиция, – промолвил он. – Прежде всего я должен предупредить вас, что о суданце мне известно совсем немного.

– Прошу прощения, сэр, – сказал Паз по-испански. – Вы случайно не кубинец?

– Нет, – ответил нефтяник на том же языке, – я мексиканец. Точнее сказать, палестиномексиканец. Это представительство нашей семейной компании, головной офис которой находится в Мехико.

Паз снова перешел на английский.

– А что за дело было у вас с мистером аль-Мувалидом в день его смерти?

– Он продал мне немного нефти.

– Пробную партию?

– Не совсем так. Вы хотите знать, в чем особенность наличного нефтяного рынка?

– Ну, не в деталях, – ответил Паз.

– Это просто в теории, но сложно на практике. Как, наверное, и работа в полиции. Позвольте мне хотя бы попробовать объяснить суть дела. Нефть – товар ценный и однородный, в силу чего его партии взаимозаменяемы. Скажем так, баррель сырой нефти это и есть баррель, находится он в Дубае, на танкере посреди океана или в трубопроводе в России, и права на эти баррели продаются и покупаются, точно так же, как и валюта. Я происхожу из семьи, в которой говорят на арабском, благодаря чему мы можем иметь дело с большинством тех, кто располагает нефтью для продажи.

– Почему Майами? – спросил Моралес. – Почему не Хьюстон?

– Хороший вопрос. Можно также спросить, почему бы просто не остаться в Мехико? Видите ли, порой лучше, чтобы в курсе твоих дел было как можно меньше народу. В центрах нефтяного бизнеса все обо всех знают: кто кого посетил, не посетил, кто появился в городе из Венесуэлы, Персидского залива, Норвегии, Нигерии. А такой неприметный, никого не интересующий офис в Майами как нельзя лучше подходит для сделок, требующих деликатного подхода.

Взгляд Заброна все время перебегал с детектива Моралеса на мониторы.

– И аль-Мувалид предложил именно такого рода сделку? – уточнил Моралес.

Собеседник изящно пожал плечами.

– Мм… Понимаете, рынок немедленной поставки и платежа абстрактен. Мы предлагаем цены и контракты, можно сказать, только за фишки или жетоны, как в казино, торгуем обещаниями доставить определенный объем за обозначенную цену. Но иногда возникает ситуация, когда кто-то продает нам конкретный нефтяной лот, и здесь как раз такой случай. Он сказал, что в Порт-Судане у него стоит танкер, залитый одиннадцатью тысячами баррелей. Все необходимые бумаги от тамошних властей в наличии имелись, и я заключил сделку. Нефть, как я уже говорил, есть нефть, что из большой залежи, что из малой. Минуточку, пожалуйста. – Он посмотрел на свой экран и пробежал пальцами по клавиатуре. – Прошу прощения. Предложение из Сингапура. Мне нужно этим заняться.

– Мистер Заброн, – возразил Паз, – боюсь, сейчас вам придется уделить время нам. Скорее всего, вы были последним, кто разговаривал с пострадавшим, перед тем как он был убит, и мы не можем исключить того, что причиной смерти стал состоявшийся в этом кабинете разговор. Может быть, нам стоит поехать в город…

Эта ремарка привлекла несколько больше внимания Заброна, хотя они видели, что он напрягает периферийное зрение, дабы следить за мигающими цифрами и графиками, причем одновременно и на компьютерном дисплее, и на мониторе, настроенном на Си-эн-эн.

– Нет, не стоит. И поверьте, мне трудно представить, чтобы из-за этого могло произойти убийство: сделка-то, по нашим понятиям, незначительная. Дайте-ка взглянуть, сколько я заплатил… – Он нажал несколько клавиш. – Да. Двадцать девять долларов сорок центов за баррель. Базовая цена, минус комиссия, минус гонорар, минус страховка – итого триста три миллиона пятьсот тридцать три тысячи долларов семьдесят шесть центов, сумма, которую я перевел на номерной счет в банке. На Джерси.

– Где это, Джерси? – спросил Моралес.

Заброн посмотрел на него со значением.

– Джерси и есть Джерси. Это остров в Ла-Манше, где не действуют законы никакого государства и банки работают по упрощенным правилам.

– Что-нибудь еще? – спросил Паз. – Какое-нибудь указание на то, какие у него были планы, другие намеченные встречи?

– Нет.

– Какие-нибудь упоминания о женщине по имени Дидерофф?

– Нет. Понимаете, детектив, в разгар делового дня…

– Ладно, понятно. А о чем он еще говорил?

– Видите ли, мы с ним не вели светской беседы. Боюсь, он не был приятным малым, хотя то же самое можно сказать о многих людях, занятых нефтяным бизнесом. Особенно, уж не обессудьте, об африканцах.