Мысли, афоризмы и шутки знаменитых мужчин

Нет ничего лучше хорошей жены и ничего хуже плохой.

О своих занятиях с Элоизой:

…Над раскрытыми книгами больше звучали слова о любви, чем об учении; больше было поцелуев, чем мудрых изречений; руки чаще тянулись к груди, чем к книгам.

Кто даже из царей или философов мог равняться с тобой в славе? Какая замужняя женщина, какая девушка не томилась по тебе в твоем отсутствии и не пылала страстью в твоем присутствии? В особенности же, признаюсь тебе, ты обладал двумя качествами, которыми мог увлечь каких угодно женщин, а именно — талантами поэта и певца. Этими качествами другие философы вовсе не обладали.

Душа моя была не со мной, а с тобой. Даже и теперь, если она не с тобой, то ее нет нигде.

Торопись медленно.

В письме к своему сыну Тиберию:

Не слишком возмущайся, если кто-то говорит обо мне дурно: довольно и того, что никто не может нам сделать дурного.

Пакувий Тавр, настойчиво добиваясь подарка от императора Августа, сказал ему, что уже масса народа говорит о том, что он якобы получил от Августа немалую сумму денег. «А ты, — сказал Август, — им не верь».

Геренния, юношу, предававшегося порокам, Август приказал выгнать из своего лагеря. Тот умолял о прощении и говорил: «Как я вернусь к себе домой, что я скажу отцу?» — «Скажи, что я тебе не понравился», — ответил Август.

Последние слова:

— Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию своей жизни?

Если бы Бог назначил женщине быть госпожой мужчины, он сотворил бы ее из головы, если бы — рабою, то сотворил бы из ноги; но так как он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то сотворил из ребра.

Младенцы невинны по своей телесной слабости, а не по душе своей.

Забавы взрослых называются делом, у детей они тоже дело.

Мы молимся не для того, чтобы сказать Богу, что он должен сделать, а чтобы Бог нам сказал, что мы должны сделать.

Для многих легче полное воздержание, чем надлежащая умеренность.

Закон дружбы предписывает любить друга не менее, но и не более самого себя.

Все это одинаково: в начале жизни — воспитатели, учителя, орехи, мячики, воробьи; когда же человек стал взрослым — префекты, цари, золото, поместья, рабы — в сущности, все это одно и то же, только линейку сменяют тяжелые наказания.

Тот справедливо по собственному суду будет первым, кто по суду всех остальных есть второй.

Сам человек представляет собою большее чудо, чем всякое чудо, совершаемое человеком.