Шрифт:
— Ей просто льстят, — сказала какая-то девушка, будто мы нуждались в объяснениях.
— Она прекрасна, — услышал я собственные слова. Кто-то из зрителей обернулся в мою сторону. — Я про то, что у нее прекрасный удар, просто совершенный. Смотрите!
Она снова ударила по мячу, и спустя мгновение послышался далекий звук удара мяча о металл.
— Джейн! — окрикнул Артур.
Она обернулась и опустила поблескивающую клюшку. Желтый свет выхватил ее лицо и безупречную короткую юбку. Девушка приложила руку козырьком ко лбу, пытаясь угадать окликнувшего среди нечетких силуэтов гостей.
— Артур, привет! — Она улыбнулась и пошла к нему по траве.
— Чья, говоришь, она подруга?
Мне ответили сразу несколько человек:
— Кливленда!
Спустя пару минут в одной из относительно тихих комнат вдали от гостиной мы трое сидели на том, что вполне можно было назвать канапе. От Джейн любопытно пахло — пивом, духами, скошенной травой и тем ароматом, который исходит от разгоряченного физическим усилием чистого тела. Артур представил меня как своего нового друга, а я внимательно наблюдал за лицом Джейн — не появится ли на нем хитровато-понимающее выражение? — но ничего подобного не увидел. Тогда я засомневался, правильно ли истолковал интерес Артура к своей персоне, и стал себя упрекать за то, что неверно воспринял проявления простого дружелюбия. После того как мы с Джейн рассказали друг другу, какое поприще выбрали (она, кстати, занималась историей искусств), и пришли к выводу, что ни один из нас не сможет объяснить, почему сделал именно такой выбор, но оба ему рады, разговор коснулся планов на лето.
На этот раз мне хватило ума умолчать об истинных намерениях, которые оставались смутными и в свете последних событий вполне могли включать попытку сблизиться с этой девушкой, с источником волнительных ароматов, которые она испускала. К черту этого Кливленда, кем бы он ни был!
— Я собираюсь перевернуть этот город вверх дном, — заявил я. — Чтобы осенью принять на себя весь груз ответственности взрослого человека. Ну, например, делать карьеру. Отец говорит, что уже приготовил для меня кое-что.
— А чем занимается твой отец? — спросила Джейн.
«О, в основном распоряжается вкладами на счетах в швейцарских банках, на которые стекаются доходы от проституции, рэкета, ростовщичества и контрабанды сигарет…»
— Он финансист, — ответил я.
— Джейн собирается в Нью-Мексико, — сообщил Артур.
— Правда? Когда?
— Завтра, — сказала Джейн.
— Боже! Завтра. Надо же какая жалость!
Артур рассмеялся, без труда расшифровав движение моей головы и близость моего обтянутого джинсой бедра к ее, гладко выбритому, бедру.
— Жалость? — У Джейн был южный акцент. — Совсем не жалость! Я дождаться не могу! Мы с отцом и матерью так давно хотим туда съездить! Мама уже четырнадцать лет берет уроки испанского! А я хочу туда потому, что…
— Джейн хочет туда поехать, — встрял Артур, — потому что стремится к плотскому познанию зуни. [7]
Она зарделась, даже скорее вспыхнула, но голос прозвучал не слишком сердито, будто бы Артур частенько подшучивал над ее любовью к зуни.
— Не стремлюсь я ни к какому плотскому познанию, задница!
7
Зуни — индейское племя народа пуэбло, населявшее земли на западе современного штата Нью-Мексико, а ныне живущее в резервации Зуни.
— Надо же! — изумился я. — Задница. — По тому, как Джейн смаковала это слово, я догадался, что она нечасто им пользуется. В нем слышалось уважение, признание особых отношений с Артуром, заставившее меня возревновать. Я даже задумался, что должен сделать, чтобы она и меня назвала задницей.
— Я интересуюсь коренными жителями Америки. Понимаешь? Вот и все. И еще мне интересна Джорджия О'Киф. [8] Я хочу увидеть своими глазами ту церковь в Таосе, которую она расписала.
8
Джорджия О'Киф (1887–1986) — известная американская художница, автор абстрактных произведений, символика которых навеяна миром природы (в частности, пустынями штата Нью-Мексико, где она жила с 1949 г.).
В соседней комнате кто-то заиграл на пианино. Мазурка Шопена плохо сочеталась с тяжелой ритмичной музыкой, которая доносилась из динамиков, разбросанных по всему дому. Потом кто-то из гостей набросился на пианиста с воинственным кличем и шелковой подушкой. Мы засмеялись.
— Некоторые люди умеют развлекаться, — произнесла Джейн, подтверждая мою догадку о том, что эта фраза служила в их кругу чем-то вроде девиза. Меня внезапно охватило безумное желание, чтобы она имела отношение и ко мне.
— Да, — согласился Артур и рассказал ей о сцене, свидетелями которой мы стали и благодаря которой познакомились несколькими часами раньше.
— А я видел тебя в библиотеке, — ввернул я. — Что за чтиво на испанском ты там мусолил?
— «La muerte de un maric'on», [9] — ответил он с шутливым поклоном.
— Да? А что это значит? — спросил я.
— Спроси мать Джейн, это она говорит на испанском.
— Сейчас же прекрати трепаться о моей матери! — приказала она. — Захлопни пасть! — Под хмельком Джейн разговаривала как Нэнси Дрю. [10] Я сходил с ума по девушке с любопытным словарным запасом. — Моя мать не ставила Мексику на уши в течение целого года и не подхватывала гепатит, как некоторые.
9
«Смерть педераста» (исп.).
10
Нэнси Дрю — девушка-сыщик, героиня детского детективного цикла, первая книга которого увидела света в 1930 г. Идея образа принадлежит писателю Эдуарду Стрэтимейеру, но большую часть романов о Нэнси Дрю написала Милдред А. Вирт Бенсон.