Кая стояла на месте, переминаясь с ноги на ногу. Я не выдержал и резко отодвинулся от стола, собираясь исполнить свои слова.

– Хорошо, хорошо, – успокоила меня девушка и двинулась к своему месту напротив меня.

Я подвинулся обратно и взял приборы в руки, мечтая поскорее начать трапезу, когда Кая отодвинула свой стул и уселась на него. Она продолжала озадаченно смотреть на меня своими глазами, голубизну которых я раньше не мог и представить.

– Я, правда, не понимаю, что происходит, – призналась девушка.

– Мы едим. Ничего необычного, – сказал я, наматывая пасту на вилку.

Но я понимал, что она имела в виду не это.

– Как ты отпустишь меня, если твой отец хочет видеть меня рядом с тобой?

– Ты не должна переживать на счёт этого. Просто следуй моим правилам.

Это всё, о чём я её просил. Элементарное послушание, которое спасёт ей жизнь.

– Могу я позвонить домой?

– Нет, – отрезал я.

– Тогда… Как долго я должна буду пробыть здесь?

– Чуть меньше месяца, если ты ничего не испортишь.

Я не собирался рассказывать ей о своих планах, вдруг девчонке взбредет в голову рассказать об этом Винченцо в надежде, что это спасёт её, а не уничтожит нас обоих.

Она наконец приступила к еде.

– Что за праздник?

Я вскинул бровью, смотря на неё.

– Обычно ты ходишь во всем черном. Почему рубашка белая? – спросила она, отправляя пасту в рот.

– Черные рубашки для работы. На них хуже видна кровь, – объяснил я.

Девушка подавилась после моего признания, а я в это время подавил свою улыбку, вызванную её реакцией.

– Могу я задать вопрос? – спросила она через минуту.

– Если я скажу «нет», ты не будешь?

– Нет.

Мы продолжили есть. Кая медленно жевала и иногда я слышал её тихие стоны, когда она проглатывала еду. Ей нравилось?

– Ты можешь поподробнее рассказать мне про эту историю с моей мамой и остальными девушками?

– Что конкретно ты хочешь знать?

Кая прикусила губу, обдумывая мой вопрос.

– Почему она сбежала?

– Потому же, почему ты сбегаешь от меня.

– Почему Наталия сказала, что моя мама сдала её и получила свободу взамен? Они бежали вместе?

Я прищурился, глядя на неё. Совсем недавно она уверяла меня, что моя мать ничего ей не рассказала, во что я, конечно, не поверил.

– За исключением Анны, – подтвердил её догадку я. – Она единственная осталась здесь. И Мария никого не предавала. Отец не позволил бы ей уйти, даже если бы она дала наводки на остальных девушек.

– А где сейчас эта девушка? Анна, – уточнила она.

– Она мертва.

Кая перестала есть.

– Вы убили её?

– Она погибла в пожаре вместе со своим мужем. Их особняк подожгли шесть лет назад. Только их дети смогли спастись.

Думаю, Доминик будет не против, если Кая немного узнает о его родителях. Мы все были замешены в этой истории и каждый из нас имел право знать её.

– А что с остальными девушками? Они живы?

– Твоя мать и Ирина сумели хорошо спрятаться, так что о местоположении второй мы не знаем до сих пор. Наталия решила далеко не бежать и остаться в Калифорнии, что стало её самой большой ошибкой. Её нашли почти что сразу. Елена вернулась к нам через семь лет после побега. Она решила навестить родину. Братва сама лично отправила её нам обратно. Им не нужны были ещё большие проблемы, чем они уже себе заработали из-за этих девушек.

Кая долго молчала, впитывая информацию. Ещё несколько дней назад она думала, что её мать обычная женщина, пытающаяся выжить. А она девушка, которой угрожало стать пушечным мясом на ринге, на который она постоянно выходила.

– Ты напугана?

Она долго молча смотрела на меня, пока не решила ответить:

– Обычный мир не менее жесток, чем ваш.

Кая была частью моего мира всего несколько дней. Ей предстоит еще многое узнать. Но раз она считала так, может я знал лишь малую часть того, что она пережила?

– Я не боюсь холода, – начала она. – Я чувствую его, но он никогда не заставит меня умереть.

Я хотел услышать историю дальше, но девушка решила замолчать.

– Почему ты так решила? – спросил я, заставляя её продолжить.

Кая грустно улыбнулась, будто бы в её сознании начали всплывать воспоминания из прошлого, которые она одновременно была рада видеть и ненавидела.

– Когда мне было четырнадцать, мы с мамой уже около двух лет жили в Дейтоне. Это недалеко от Рино, – объяснила она. – Максимум, на который у мамы хватило сбережений, когда мы сбегали от отца. Она пропадала на вечных подработках, мы жили в захудалой квартире на окраине, я ходила в школу. В общем обычная, ничем не примечательная жизнь, – в её тоне начали проскакивать нотки грусти. – Ближе к ночи мы собирались за ужином, мама приносила что-то с работы, когда у неё были смены официанткой по будням и мы рассказывали, как прошел наш день. И каждая из нас всегда не договаривала, – она тоскливо улыбнулась. – Мы не хотели расстраивать друг друга, но прекрасно понимали, что счастливые истории за ужином это не про нас. Она всегда предупреждала меня, если опаздывает или что вовсе не придёт домой сегодня ночью, но в тот день я так и не дождалась от нее звонка.