Не, реально же красота!

Ну и что, что лишних километров накрутит и минут на тридцать-сорок дольше, чем по трассе, проедет, он никуда не спешит и не опаздывает, а наслаждение эстетическое получит гарантированно, что для начала короткого отпуска и настройки на честный, заслуженный отдых – самое что ни на есть правильное дело.

Вот потому и катил себе: неторопливо, в удовольствие, постукивая пальцами и подпевая одной из любимых композиций, думая-размышляя о всяком разном.

Вольский двигался в очередном «слепом» повороте левосторонней петли серпантина, когда внезапно и словно бы из ниоткуда из-за поворота прямо навстречу его джипу выскочила какая-то заполошная тётка.

– Ёжик мохрюстый! – втопив «тапку в пол» – по тормозам до упора, – высказался от души Саня.

Только благодаря своей феноменальной реакции он успел затормозить ещё до того, как смог оценить ситуацию в целом. Его джип, взвизгнув возмущённо протекторами, захлебнувшись-дёрнувшись экстренным торможением, замер на месте, словно вцепившись всеми своими четырьмя массивными колёсами в асфальт, практически не проделав тормозного пути, остановившись буквально в полутора метрах от ненормальной бабы.

«Надо будет Палычу ещё разок большое спасибо выказать, с поклоном и подношением», – проскочила в голове Александра шустрая мысль-благодарность заму начальника их техслужбы, обихаживавшему джип Вольского с особой, почти нежной заботой в рамках своей неподдельной любви именно к этой марке машин.

Его-то джип остановку проделал чётко, «на раз», а вот дура эта, понятное дело, тормознуть столь же резво, как его конь железный, не смогла, и, влекомая вперёд силой набранной инерции, она буквально впечаталась в передок джипа, вынужденно упершись ладонями в капот.

– Ты охренела, что ли, болезная?! – возмущённо прокричал через стекло ей Вольский.

Только на следующем, без сомнения верном и уже буквально вырвавшемся из глубины души высказывании об адекватности и состоянии ума данной особы Саня осёкся, придержав эмоции.

Не, понятное дело, если человек кидается под колёса машины, с ним явно что-то не в порядке, но в данном случае похоже, что с этой дамочкой, при ближайшем рассмотрении оказавшейся никакой не тёткой и уж тем более не бабой, а вполне себе симпатичной девушкой, случилось нечто сильно шибанувшее по её нервам.

Она явно не осознавала ситуации и, казалось, даже не обратила внимания на то, что чуть не угодила под колёса машины – мазнула по Вольскому шалым, не фиксирующим картинку взглядом широко распахнутых от сильного испуга глаз, резко обернулась назад, разглядела что-то у себя за спиной и, пронзительно взвизгнув от страха, вдруг скакнула влево, в сторону от машины, да так стремительно и резво, что Вольский даже подивиться не успел очередному кульбиту неизвестной прыткой дамочки.

А в следующую секунду нечто невидимое Александру с какой-то охренительной таранящей силой прилетело в бампер его джипа! Да так вломило, что автомобиль откатился назад под уклон дороги. Вольский, среагировавший мгновенно, дёрнул рычаг ручного тормоза практически одновременно с движением машины – привычно, на рефлексах, сначала отреагировав и лишь потом оценив, насколько верно и чётко он всё сделал.

В данном случае очень даже чётко – «стреноженный» ручником джип замер, дёрнувшись всем своим могучим телом, не успев толком и откатиться.

– Это что вообще за нафиг? – подивился в меру возмущённо-недоумённо Сан Саныч.

Отстегнув ремень безопасности и прихватив с магнитного автомобильного держателя свой телефон, он распахнул дверцу и скоренько выбрался из машины.

В паре метров от него, согнувшись пополам, упёршись ладонями в колени, подрагивая всем телом, загнанно-форсированно дышала с каким-то даже подхрипом и сипом явно измотанная до предела девушка.

– Вы как? – проявив участие, спросил Александр бегунью-прыгунью, искренне той посочувствовав, даже не ведая пока причины произошедшего, вынудившие настолько умотаться девушку.

Она отмахнулась коротким жестом, обозначавшим, видимо, «жива пока», и, быстренько вернув ладошку на колено, продолжила шумно-хрипло дышать.

«Ну, жива и жива, и слава богу», – решил Вольский и двинулся вперёд, выяснить этимологию непонятного явления, долбанувшего его любимый автомобиль.

– Ох, ни х… – Саныч уж было оборвал вырвавшееся словцо, но, зыркнув на девушку, которой, со всей очевидностью, в данный момент было глубоко пофиг, матерится он тут или излагает свои мысли высоким штилем, закончил свою мысль, не сильно, впрочем, нивелировав матерную составляющую своей эмоциональной реакции на увиденную картину: – …Ёптель махрюстый! Это ж откуда ты такая красючая Конская Богомышь образовалась-то? – дивился он, разглядывая валявшегося на боку на асфальте перед машиной кабана, не подававшего признаков жизни.

Вольский присел на корточки возле неподвижной туши, внимательно изучая животное, поднялся, обошёл вокруг, разглядывая морду кабана, и только после того, как удовлетворился проведённым осмотром, развернулся к своему джипу – оценить степень нанесённых повреждений его бамперу.

Ну что сказать: урон в виде вдавленного металла бампера имел место, но при тех габаритах, которыми наделила природа этот кабаний экземпляр, выступивший в роли тарана, Саня ожидал, что машина понесла гораздо больший ущерб.