Раздались оглушительные вопли: зачарованные, те, которые не погибли сразу, заметались в муках. Кто-то побежал…

Рыцари отца двинулись в атаку, с ними Расс и отец. Завязался бой, исход которого был предрешён.

В голове раздавался гул, пульсирующей в жилах крови. Я упала на колени от бессилия и заплакала. От отрешённости меня вырвал близкий вскрик Самуэля. Щит его рухнул, брат лежал на земле в двадцати шагах от меня, и по его телу искрились молнии. Видимо, Тёмный Лорд успел достать рыцаря напоследок!

— Нет! — выкрикнула я и кинулась к Самуэлю.

Генрих взмахнул объятым пламенем мечом и поразил Лорда в грудь. Тот повалился на землю с горящим клинком в животе.

— Вам не выиграть! Мой хозяин сильнее! — взревел Тёмный и затих.

Я мельком успела взглянуть в лицо Генриха, когда он извлёк меч, поднялся от тела Лорда и решительным шагом двинулся за Рэндевалем, пустившимся в бега. Паладин был похож на дикого зверя, настигающего добычу. Он поймал дядю и повалил на землю. Я отвернулась, с ужасом понимая, что никогда не забуду этой ночи и этой дикости в глазах мужа.

— За предательство меня и моей жены казню без суда! — провозгласил паладин.

Донёсся истошный крик Рэндеваля, пресечённый треском разрываемой плоти. Я зажмурилась, склоняясь ниже над братом.

Самуэль морщился от боли и скрежетал зубами, но не позволял себе стонать. Я гладила его лицо обожжёнными пальцами.

— Держись, брат, разряд сейчас уйдёт в землю. Выдержи, милый.

Самуэль содрогнулся в последний раз и затих. Мышцы его расслабились. Лицо застыло.

— Самуэль! — закричал отец, подойдя к нам. — Беатрис, что с ним?! Он жив?!

Я молчала, собирая со страшным напряжением крупицы силы внутри себя. Дочищала крохи в опустошённом хранилище. Последняя горсть магии зиждилась в моих ладонях, и я вложила её в грудь брата.

— Во имя Арноса! — взмолилась я.

Самуэль зашевелил ресницами, и на сердце у меня отлегло.

— Жив, — с облегчением произнесла я.

Король улыбнулся и, заплакав, обнял нас:

— Я чуть не потерял вас обоих!

Подняв голову, я увидела Генри, направлявшегося к нам ускоряющимся шагом. Он почти бежал, впечатав в меня взгляд.

Знал ли Генри, кто я такая, когда спал со мной, или нет?!

Отец увидел моё замешательство и то, как я старалась не глядеть на паладина.

— Как же я жалею, Беатрис… — прошептал он сокрушённо.

— О чём?..

— Что поставил печати на ваши прошения и передал магистру. Он отслужил развенчание… — произнёс отец.

— Какие прошения? О чём ты?!

— О расторжении брака… Или ты это забыла?

Голова шла кругом от усталости.

— О каком расторжении брака, ты говоришь, пап?

— Вы решили разойтись с Даренфорсом перед самой твоей гибелью… из-за того, что не могли иметь детей, — вздохнул отец. — И ты стала монахиней.

Разошлись?!.. Монахиней?!..

Я начала вспоминать…

— Генри, — произнесла я, войдя к нему в спальню в ту роковую ночь.

За окном бушевал ветер и мела метель. Снежные карнизы нарастали и час от часа обрушивались с крыши замка с глухим рёвом.

Паладин отложил трубку и повернулся. Он сидел на кресле в выпущенной из штанов сорочке — совершенно по-домашнему. Лицо его освещали всполохи камина. В глубоко расстёгнутом вороте густились завитки тёмных волос на круглых крепких мускулах. Хотела прикоснуться, ощутить твёрдость и одновременную мягкость его груди, как прежде, но запретила себе глядеть и отвернулась к окну.

— Невозможно больше тянуть… — вздохнула я, подбирая слова.

Тревожно закусила нижнюю губу.

— Согласен. Иди сюда, — Генри похлопал по бедру, приглашая сесть, и поглядел на меня потемневшим взором.

Слишком тёплый и уютный. И я бы снова поддалась, если бы не принятое решение.

— Нет, — проглатывая ком в горле, произнесла я.

Генри нахмурился, почувствовав всю серьёзность грядущего разговора.

— Что случилось, Трис?

— Я хочу расторгнуть брак.

— Как это?

— Ты жаждешь детей, а я не могу их дать. Ты ждёшь невозможно. Этого никогда не случится. Я выбрала магию. Подожди-подожди! — прервала его попытку заговорить. — Я рассказала магистру Ристусу о том, что во мне пробудился дар огня…

— Что?! — разразился громом паладин и рывком поднялся с кресла, оказавшись напротив меня. — Не стоило говорить!

— Ты отказался учить меня! Что ещё оставалось?!

— Зачем мне было учить тебя, если ты должна была стать матерью и расстаться с магией?!