– А разве кто-нибудь знает, как все было? – по обыкновению тихо поинтересовался Стас, чем мгновенно сбил Леонида Сергеевича с мысли.

Маша как раз заливала кипятком пакетик черного чая с бергамотом. В отличие от большинства присутствующих здесь коллег, она признавала кофе только один раз в день – с самого утра, а в остальное время предпочитала чай. Вопрос звукооператора, заданный словно между делом, заставил ее невольно вздрогнуть и пролить немного кипятка на столешницу. К счастью, она стояла ко всем спиной, поэтому ее оплошность, как и изменившееся выражение лица, никто не заметил.

– А что вообще было-то? – поинтересовался вдруг Родион.

– А ты правда не знаешь? – удивился Никита.

Маша нарочито медленно поставила на место чайник и оторвала от рулона бумажную салфетку. Ей совершенно не хотелось торопиться и поворачиваться к коллегам лицом именно сейчас.

– Здесь съемочная группа пропала, – объявила с порога Мила, как раз присоединившаяся к остальным.

– Не вся, только небольшая часть, – поправил Леонид Сергеевич. – Как видите, я здесь, а я ведь тоже был в той группе.

– Серьезно? – удивился Никита. – Вот этого я почему-то не знал. Там же режиссером вроде этот был… Как его?

– Лопатин, – подсказал Стас.

– Я в том проекте был сценаристом, – пояснил Леонид Сергеевич, и хотя Маша по-прежнему стояла к остальным спиной, она буквально услышала, как он поморщился. – Собственно, поэтому в съемках почти не участвовал, но незадолго до случившегося меня вызвали на площадку, поскольку срочно нужно было кое-что переделать в сценарии. Но я потом уехал вместе с большинством.

– Так а что снимали-то? – не унимался Родион. По всей видимости, он вообще был не в курсе событий. Впрочем, Машу это не удивляло.

– Кино здесь снимали, – принялся рассказывать Никита, но Стас тут же меланхолично поправил:

– Сериал.

– Неважно, – отмахнулся Никита. – «Разбуженные куклы» назывался. Это по книге…

– Которая, кстати, на самом деле называется «Спящие куклы», – недовольно заметил Леонид Сергеевич.

– Да какая разница? – возмутился Никита.

– Мне оригинальное название больше нравится, – оскорбленно пояснил Леонид Сергеевич. – Оно куда глубже…

– Короче, как оно называлось – неважно, – нетерпеливо перебил Никита. – Важно, что это был мистический триллер про заброшенный детский лагерь и кукол-убийц…

– Ну там не совсем… – попыталась вставить Мила, но осеклась, вероятно, под предупреждающим взглядом Никиты, который тем временем продолжил:

– Снимали его здесь три месяца, с августа. В конце октября должны были уехать, вот как раз в этот день, но ровно год назад. Однако Лопатин остался недоволен кульминационной сценой, поэтому продлил съемки на два дня и оставил часть съемочной группы в лагере на последние выходные октября. Всего осталось человек десять…

– Ровно десять, – поправил Стас все в той же меланхоличной манере, продолжая щелкать кубиком Рубика. – Как негритят.

– Каких еще негритят? – не понял Родион.

Ответом ему стали тишина и, как можно было предположить, недоуменные взгляды, но Маша их не увидела: столешницу она уже вытерла и чай заварила, но оборачиваться все равно не торопилась.

– Короче, в понедельник самое позднее они должны были вернуться в Москву, но не вернулись. Связаться с ними не удалось: на звонки либо никто не отвечал, либо телефоны вовсе не работали. Офис студии связался с местной полицией, их попросили проверить, не случилось ли чего. Когда полицейские сюда приехали, оказалось, что в лагере никого нет, хотя все машины, реквизит и личные вещи членов группы остались на месте…

– Тел так и не нашли, – подхватил Леонид Сергеевич мрачно, – так что не уверен, что сравнение с «Десятью негритятами» уместно.

– Но ведь нашли следы крови, – заметила Мила. – Много следов.

– Недостаточно, чтобы сделать выводы о том, что кто-то мог умереть от такой кровопотери, – продолжал настаивать на своем Леонид Сергеевич.

– Суть в том, что никого из оставшихся тогда в лагере больше никогда не видели, – продолжил Никита. – И что именно здесь произошло, никто не знает. Известно только, что в ночь с субботы на воскресенье из лагеря было сделано два звонка. Один звонок пытался сделать звукооператор, в службу спасения, но он сорвался. А исполнительница главной роли незадолго до этого звонила на мобильный номер, которого не было в ее списке контактов. Кому именно она звонила, тоже так и осталось тайной: на владельца номера зарегистрирована пара десятков сим-карт, и он не в курсе их судьбы. Больше звонков из лагеря не было, с оставшимися здесь людьми тоже никто не связывался.

– А еще ведь куклы! – взволнованно напомнила Мила. – В одном из домиков были куклы…

– Реквизит для съемок, – хмыкнул Стас.

– Реквизит-то он, конечно, реквизит… – многозначительно протянул Никита. – Да только куклы сидели кружком, словно спиритический сеанс проводили. И их было ровно десять.

– И что? – с придыханием поинтересовался Родион, явно заинтригованный историей.

– Да ничего, – вздохнул Никита. – Полиция решила, что это не имеет отношения к произошедшему, а было сделано для съемок одной из сцен…