Пандора отозвалась мягким свистом, звук от которого тем не менее достиг ушей каждой призванной твари на поле боя. В её стаях появилась новая порода: солнечные Тхары — звери с зеркальной шерстью. Они отражали лучи чужой магии и возвращали их с добавкой собственного смертоносного тепла, которое не убаюкивает, а сжигает! Там, где они проходили, земля не умирала, а притворялась мёртвой потрескавшейся пустыней, чтобы через минуту из трещин проросли травы — не простые, а те, что обвивают ноги нежити и никогда не отпускают.

— Сандр, — шепот Кодекса возник в моем разуме, — седьмой зубец.

Я перевёл свой взгляд вверх. Тусклый шпиль моргнул — раз, два. Я вдохнул не воздух, а саму энергию. Она вошла в меня, как в хозяина, ломая привычные границы. Я поднял ладонь — и вместе с моей ладонью на зубце возник седьмой огонь. Он вспыхнул сразу чисто, без копоти, а с вершины сорвался гул — не гром, не ветер, а звон колокола. Его услышали все. Даже те, у кого нет ушей.

— Переносный контур… — выдохнула Морана. — Он жив!

— Я же просил, — ухмыльнулся я, — меньше драматургии. Работать пора.

Хроника тоже всё поняла. Часть её уходит от хозяйки… Тело чемпиона, в котором сейчас располагалась сама Хроника, сорвало со своего копья конусный наконечник — и тот расцвёл серым цветком, выпуская крошечные шипы — подавители энергии, нейтрализатор магии, слово Запрета. Да, много у него имен, но суть одна. Хроника метнула ЭТО в небо. В воздухе закрутился хоровод серых конусов, из которых потянулись иглы энергии. Каждая игла искала свою частоту, пытаясь разладить ровную мелодию нашего колокола, как маленький ребенок, что хаотично бьёт по клавишам рояля, пока его отец играет свою симфонию.

— Не дам, — сказала Темная, и ночь стала ещё темнее.

Шипы, что вышли из Подавителя и сейчас тянулись к Башне, пошли рябью. Они начали тонуть в теневом мареве, как мухи в смоле. Те, что пробивались, встречали зеркальную свору Пандоры и возвращались назад, вонзаясь в Хронику, как побитые собаки, жаждущие защиты своего господина. Несколько конусов ее усилителей полыхнули, как яркие факелы, превращаясь в прах. Хроника нервно дёрнулась — всё шло не по её плану.

— Мои чемпионы! — истерически заорала Хроника. — Ко мне!

И они тут же пошли с холмов, из туманов, из квадратных порталов Хроники — три, пять, семь. Все разные и в то же время все одинаковые. Они пришли за добычей, когда их позвала госпожа. Каждый нёс свою печать: железо, янтарь, пустоту, сухую воду. Их шаги меняли ритм этого мира. Они не просто шли, они вписывали свой путь в Хронику.

— Плохо, — тихо сказала Морана. — Если они сейчас объединятся, то расстроят колокол окончательно, и перехода не будет.

— А мы не дадим им объединиться, — отозвалась Темная и улыбнулась так, как умеет делать только та, что любит катастрофы, и у которой мать — сама Бездна. — Сандр, подбросишь меня?

— С удовольствием, — сказал я и обратился к Башне и к энергии Кодекса.

Камень под её ногами стал первой ступенью ветра. Темная сорвалась в небо, как чёрная птица, и в следующую секунду пропала. Не исчезла, нет, а оказалась сразу на семи траекториях, как серый туман, как мифический Ктулху, тянущий свои щупальца к нашим врагам. Напитанная энергией Кодекса, заряженная безумием матери, вдохновленная… любовью к Охотнику.

Семь ударов — семь разорванных связей между чемпионами. Семь струй крови, взметнувшихся к небу кровавым фонтаном. Семь кричащих в агонии тел, с глухим стуком упавших на землю.

Пандора подняла руку, и её многочисленные стаи рассеялись по полю боя бесшумно, как тени от облаков, перекрывая чемпионам путь обратно. Волколеты оплели воздух, Гарнасы мягко стелились над самой поверхностью земли, коротыши-Ритины вцепились в пятки врагов.

Чемпионы, кто был поумнее, остановились, чтобы оценить обстановку. Кто был погорячее — пошёл на прорыв. Но их, конечно же, ждали.

— Теперь моя очередь! — сказала Морана и вдохнула.

Не воздух и не энергия, нет! На этот раз — время. Пыль на камнях, пепел на рукавах, и остаточные звуки, когда-то потерянные в Мироздании. Всё это ворвалось в богиню, как недожжённые письма, и вышло песней Смерти. Никаких криков, только глухая барабанная дробь и четкий топот размеренных шагов. А ещё стук щитов, и голос, который говорит: «Встань ещё раз, твоя битва не окончена!».

И они встали — не только наши. Даже те, кто падал под некрозом Хроники, вставали. И тут их ждал голубой огонь Кодекса — и выбор. Многие выбрали нас, потому что Хроника не предлагает ничего, кроме вечного служения. А мы обещаем покой… и перерождение!

— Сандр! — ударил прямо в сердце Башни голос Кодекса. — Нужен якорь!

— Будет тебе сейчас якорь, — сжал зубы я и распахнул свою душу ещё шире.

По периметру зубцов выскочили энергетические якоря — гладкие, без резьбы, но с памятью рун. Я вписал в них имена — не полностью, а первые буквы древних клятв: И — Истина, Д — Долг, К — Кодекс, Б — Братство, М — Мудрость, П — Прощение. Седьмой остался пустым.