Все находящиеся в зале наблюдали, что случится дальше, но никто не рисковал вмешаться. Хотя мать младшего очень хотела исправить безрассудный поступок любимого сынка и развеять его колдовство. Она была сильной одаренной, и это ей совершенно ничего не стоило. Но главным здесь был отец, и именно он решает, что и как будет дальше.

Когда шару молнии оставалось долететь до меня меньше метра, и я уже чувствовал кожей жар от раскаленного шара, старший Годарт наконец-то отреагировал.

— Хватит, — сказал он спокойно и молния взорвалась. Частички высокотемпературной плазмы брызнули во все стороны, прожигая мою нарядную одежду, обжигая кожу и вызывая сильную боль. В помещении ощутимо запахло горелым мясом.

Но не один мускул не дрогнул на моем лице.

— Вот так-то, братец! Во мне нет силы, а в тебе ее хоть отбавляй. Но дух твой никчемен, — выпалил ему прямо в лицо, в надежде вызвать еще одну вспышку гнева.

Этот сопляк слабак, который… Додумать я не успел. Меня снесло ментальной атакой отца к стене.

Конечно же, я ощутил его подготовку к атаке. Хваленая быстрота «папы» вызвала во мне лишь улыбку. Но, ощутить-то я всё ощутил, однако сопротивляться было нельзя. Эх… Вот такая жизнь. Отец суровый и мудак, вдобавок.

— Не зазнавайся, — только и сказал он, глядя на мою сползающую тушку по стене. — Мы боевой род, а ты только и можешь, что использовать свои клоунские штучки. Сколько раз я тебе говорил больше не применять свою силу на брате?

Ага… Значит, я еще и виноватым оказался! Как же мне хочеться проломить твою голову чем-то тяжелым! Но нельзя…

В первый раз я применил на приеме свою силу против брата, и он отреагировал также. Но там была Андаловая змея от кончика хвоста до макушки носа, примерно метров тридцать.

Он тогда знатно подмочил свою репутацию, в прямом смысле этого слова, ха-ха… Генри тогда сказал, что толку от меня ноль. Мало того, что помочь ничем Роду не могу, так еще и наношу вред его репутации. С того момента прошло почти девять лет. Конечно же, я его не послушал, и с тех пор еще не раз делал подобное.

— Если ты не умираешь и готов выслушать, зачем я тебя сюда позвал, то присаживайся, — снова обратился ко мне отец, указывая на стул.

Я с кряхтением уселся на старинный резной стул, всячески изображая невозмутимость, хотя моя кожа пылала невидимым огнем. Хотелось мне высказать все ему, но нельзя… Как же я устал за последние годы говорить себе слово «нельзя». Кодекс гласил, что следующая жизнь будет прожита в свое удовольствие. Так у меня вопрос к Кодексу. Где, мать твою, это самое удовольствие?!

— Ты старший мой наследник! Через месяц тебе исполняется восемнадцать лет, а это значит, что я должен огласить тебя своим преемником, — сказал отец, внимательно глядя на меня. — Так вот, я принял решение…

Как мне интересно, ты даже себе не представляешь. И какое ты принял решение?

— Слушаю, — держал лицо кирпичом.

— Ты должен умереть! — прозвучал суровый ответ отца, что породило гробовую тишину в зале. — Твой Дар это ошибка, которая не приведет наш род к успеху и процветанию. Но я не могу не назначить тебя приемником, поэтому я даю тебе выбор — фиктивная или настоящая смерть.

Сколько мне потребовалось сил, чтобы промолчать, даже трудно передать словами и всеми буквами мира. Давно не приходилось мне прилагать столько усилий, чтобы сдержать себя.

— Фиктивная смерть, — стараюсь, говорить не выдавая себя, а сам переживаю не на шутку.

После моих слов, как мне показалось, что брат и его мать вздохнули с сожалением. Думали избавиться от меня навсегда? С гарантией? Хер вам!

— Ума тебе всегда было не занимать, — улыбнулся отец. — Даже жаль, что судьба сыграла такую злую шутку с твоим Даром.

Дар создавать безобидные иллюзии в боевом клане, который всего добивался силой, это и есть насмешка фортуны.

— Как будто у меня есть выбор? — позволил я себе «грустную улыбку».

— Выбор есть всегда, даже если кажется, что его нет, — усмехнулся еще раз отец. — Молодец, что не истеришь, хвалю. Куда ты сам хочешь отправиться в ссылку после всех… гхм… формальностей?

Я читал про такие операции и знаю, как они проводятся. Там много подводных камней, размером с яхту, но если есть план, то все может сработать.

— Российская Империя! — сообщаю ему о своем выборе и желании.

— Хороший выбор. Твоя мать была оттуда, и ты сильно похож на нее, к моему глубочайшему сожалению, — Генри задумался. — Язык знаешь?

— Знаю, учил, — отвечаю ему на идеальном русском.

Пока младший брат херней страдал, я учился, и учился много.

— Отлично, тогда я все подготовлю, а ты можешь быть свободен, — дает он рукой отмашку. — Я позову тебя, когда все будет готово. Или пришлю документы.

— Да, брат… можешь быть свободным, — не упускает возможность уязвить меня мой младший, за что получает весомый подзатыльник от своей матери.