— Неплохо, — согласился я.

— Неплохо? — покачал головой Чердынцев. — Не неплохо, а прекрасно! Номера этих автомобилей были нам известны, и это продемонстрировало, что товарищ Раждайкин проводил не официальную операцию, а действовал в сотрудничестве с Усами и его ЧОПом.

Чердынцев замолчал и вопросительно посмотрел на меня.

— Это действительно было очень круто, — похвалил его я.

— А другой товарищ, — продолжил он, — Назаров-старший, не твой школьный приятель, а его папа, владеет целой сетью федеральных телеграм-каналов. Улавливаешь?

— Сетью ручных блогеров, — кивнул я.

— Ручных блогеров, — подтвердил Чердынцев. — И эти ручные блогеры с огромным удовольствием начали разгонять новости о беспределе, творящемся в нашей области. И не где-нибудь, а прямо в центре города, у школы, на глазах у детей. Настоящий бандитизм в духе ревущих девяностых.

— Лихих девяностых, — поправил я.

— Хорошо, — засмеялся Чердынцев, — лихих. Ну а дальше всё закрутилось. В областную администрацию один за другим посыпались тревожные сигналы о происходящем в наших краях, и, соответственно, руководителю ведомства, к которому относился товарищ Раждайкин, были адресованы очень неприятные вопросы. А учитывая, что наш губер с Щегловым на ножах и только ищет повода, чтобы его сковырнуть, сам можешь оценить гениальность операции.

— Да, не могу не согласиться, — кивнул я. — И гениальность оцениваю, а ещё выше — оперативность. Совершенно невероятно. Полтора часа, и я на свободе.

— Именно так. Видишь, какое к тебе отношение? Доброе, дружеское и даже по-хорошему отеческое. А чем ты отвечаешь?

— Успехами в учёбе, — пожал я плечами. — Как каждый ответственный школьник моего возраста.

— Какой ты школьник? — засмеялся Чердынцев. — Ты юродивый какой-то. Ну что это такое, а? Ты пойми, идёт большая игра, взрослые дяденьки закусились. Не по-детски закусились. А тебе-то чего надо в этой сваре? Ты-то зачем сюда лезешь? Чисто по-человечески хочу понять.

Я прищурился, разглядывая Чердынцева.

— Для начала поставлю точки над «и», — продолжил он. — Щеглов редкостный мудак и скотина.

— В отличие от праведного олигарха Назарова, да? — уточнил я.

— Ну ладно, ладно, не юродствуй, хватит. Сейчас говорим о Щеглове. У него, между нами, руки по локоть в крови.

— Полагаю, — кивнул я, — Назаров всё-таки хочет покарать его не за это?

— Нет, — покачал головой Чердынцев. — Конечно же не за это. У них свои счёты. Щеглов припёр Назарова, посадил его людей, разрушил и отжал бизнес. Не сейчас, а давно. С тех пор наделал ещё кучу разных гадостей и продолжает гадить сейчас. Не даёт развернуться, построить важное предприятие, которое принесло бы области большое количество рабочих мест и налоговых отчислений.

— Ну ладно, ладно, Александр Николаевич, за советскую власть не агитируйте. Это всё понятно. Только олигархи те же бандиты. Не все, конечно. Но…

— За Назарова я ручаться не стану, — повёл плечами Чердынцев. — Хороший он или плохой, не мне судить. Но то, что он делает сейчас, пытаясь унасекомить Щеглова, мне нравится. И поэтому на этом отрезке мне с ним по пути. Вот и всё. Такие мои мотивы.

Я состроил удивлённую физиономию:

— Чисто за интерес, что ли?

— Нет, — ответил он просто. — За деньги. Но в совмещении полезного и приятного я лично не вижу никакого криминала.

— Ну да, — кивнул я. — Наверное.

Мы уже давно въехали в город и теперь неслись по центру. Лавируя между машинами, железным потоком заполонившими дорогу в обоих направлениях.

— Только вот меня не покидает мысль, — пожал я плечами, — что вы почему-то абсолютно уверены, будто необходимые вам материалы находятся у меня.

Он усмехнулся.

— Так не только мы уверены в этом, — сказал Чердынцев. — Уверен и Раждайкин. А стало быть и Щеглов. Сейчас ему дали по ушам, и он хватку ослабил, но это не конец. Он ужасно разгневан, ты должен понимать. А значит, станет ещё злее и яростнее, и пока мы его не уделаем, ты будешь в постоянной опасности.

Слова эти повисли в воздухе, как предупреждение и как предложение о защите. Мы помолчали.

— Объясни мне, пожалуйста, зачем тебе это надо? — спросил он, наконец. — Я просто хочу понять, что тобой движет. В кого ты играешь? В Пинкертона или в независимого журналиста? Что ты хочешь, изменить мир или добиться славы? Чего тебе надо от Щеглова?

Я ответил не сразу.

— Царство справедливости хочу, — произнёс я и усмехнулся. — Мне нужна справедливость по жизни.

Он рассмеялся, добродушно и чуть снисходительно.

— Ну, царём стать тебе пока не светит, — воскликнул он, отсмеявшись. — Но я вот тебе кое-что скажу, а ты не отвечай. Подержи в себе, ответь самому себе, а не мне.

Я промолчал.

— Назаров может помочь, — сказал он. — Если хочешь стать журналистом, он поможет создать канал и не просто создать, а раскрутить, даст денег на крутую профессиональную команду. Сможешь начать работать уже сейчас, пока ты школьник. А дальше уже от тебя будет зависеть, каких ты добьёшься результатов.

Я молчал. Отвернулся и смотрел на мелькающие дома, деревья и машины.