— Товарищ лейтенант, — громко обратилась я к Игорю. — Нехорошо, если завтра делегация увидит такую грязь в костеле. Может быть, стоит здесь все прибрать?

— Согласен с вами, товарищ младший лейтенант, — моментально просек ситуацию Игорь. — Сейчас мы попросим гражданина Кулябко организовать несколько женщин, чтобы те тщательно протерли всю пыль с предметов и подмели пол. А мы за этим проследим. Всем католикам нашего города будет стыдно перед такой представительной делегацией во главе с самим епископом, если костел будет так выглядеть. Ты понял, Осип Григорьевич?

— Понял, понял, пан начальник. Только не пойдут бабы, побоятся.

— А ты скажи, что мы их охранять будем. А вот если не пойдут сюда, то мы с ними пойдем в другое место. Вот так и скажи, — подпустил Игорь в голосе металл.

Дед закивал и порысил к домикам, стоявшим неподалеку. Минут через двадцать к нам робко приблизились пять женщин.

— А что, пан начальник, снова костел откроют? — спросила одна из них. — А як же черти?

— Сейчас при нас ни один черт не посмеет появиться, — вмешалась я. — А через пару дней епископ из Варшавы проведет очищающую литургию, — черт его знает, как на самом деле называется подобная служба, — и костел снова заработает. Говорят, что новый ксендз славится своей святостью и при нем все станет хорошо. А сейчас протрите здесь все и подметите. А мы с товарищем лейтенантом будем вас охранять. Правда, у нас нет крестов и распятий, зато пистолеты в полном порядке. Появится какой черт — сразу пристрелим.

То ли уговоры подействовали, то ли страх перед НКГБ оказался сильнее страха перед чертями, но дело сдвинулось с мертвой точки. Женщины притащили тряпки, ведра с водой, и дело пошло. Мы с Игорем постепенно обходили весь костел, старательно заглядывая во все щели и время от времени подзывая кого-нибудь из уборщиц: «А вот здесь еще пыль и здесь». При этом у женщин создалось полное впечатление, что наша главная забота — это чистота костела (впрочем, это было недалеко от истины, очень недалеко). В результате к пяти вечера костел внутри разве что не сиял. Мы с чистой совестью сели на мотоцикл и вернулись в горотдел. Игорь сразу прошел к себе, а я пошла отчитываться.

Вася при виде меня как-то нехорошо оживился и с ехидцей заговорил:

— Привет тебе от Валентина Григорьевича. Я его порадовал твоей идеей. Как майор ее воспринял, сама понимаешь. Но через час он позвонил и сказал, чтобы ты завтра до встречи делегации обязательно к нему заглянула. Подпишешь письмо в гестапо. Майор в разговоре пе ре дал мне слова какого-то высокого начальника: «Это настолько глупо, что может сработать». Так что про твою глупость скоро по всему наркомату будут ходить легенды.

— Это ничего, этого я не боюсь. Пусть меня считают глупой. Легче будет работать. Знаете, товарищ старший лейтенант, есть анекдот на эту тему.

— Анекдоты расскажешь дома, а пока иди дочитывай бумаги. Потом все спрячешь в сейф и ключи сдашь секретчику. Не забудь на завтра заказать машину для делегации и обеспечить охрану. Свободна.

Я уже знала, что и то и другое нужно заказывать в роте НКВД. Поэтому дозвонилась до капитана Короткова и обо всем договорилась. Потом добросовестно еще два раза перечитала все бумаги, выучила все имена и фамилии. Убрала все материалы в сейф. Немного подумала, снова вытащила бумаги из сейфа и, глядя в них, сочинила приветственную речь на завтра. После этого опять все, кроме речи, спрятала в сейф. Речь сложила пару раз и спрятала в сумочку. Так как мне с этой речью завтра выступать перед «всем народом», то к секретным материалам ее можно не относить. Игорь к этому времени уже куда-то умотал, поэтому комнату — виновата, кабинет — запирать тоже пришлось мне. Сдала ключи секретчику, расписалась в журнале и двинула домой. Мужа ждать не стала — начальники так рано домой не уходят.

Дома неожиданно стало скучно. Марфа Ивановна хлопочет по хозяйству — ей под руку в такое время лучше не соваться. Вася неизвестно когда придет. А чем мне, одинокой, заняться? Взяла ножи и пошла на пустырь — тренироваться. Это дело тихое — не то что стрельба. Кидай сколько хочешь — никто не услышит. Левую руку я так и не смогла натренировать, но зато правой с десяти метров попадаю уже уверенно. И не просто в мишень, а в нужную точку. Полчаса кидала. Потом решила заняться оружием. Сначала устроила полную разборку «парабеллума». Все вычистила, смазала, вытерла лишнее масло, после чего собрала пистолет. Затем ту же процедуру повторила для нагана. И наконец, вальтер. Как раз когда я заканчивала сборку вальтера, пришел измотанный и голодный муж. За ужином я увидела, что он не столько голоден, сколько именно измотан. Ел супруг совершенно без аппетита, можно сказать, механически. «Так дело не пойдет», — решила я и после ужина потащила его гулять. Когда погода позволяет — это самое оно перед сном.

Вася во время прогулки хныкал, что ему легче несколько десятков верст проскакать без передышки, чем целый день перекладывать одни бумаги, читать другие и сочинять третьи. Я, как могла, его успокаивала и приводила в пример майора Григорьева, который и с бумагами отлично справлялся, и с оперативной работой успевал. Вася кивал в ответ на мои слова, а потом твердо заявил, что если предсказанные мной события не произойдут в назначенный срок, то он точно попросится ку да-нибудь подальше от бумаготворчества. Тут я вспомнила свое обещание и рассказала анекдот про глупую мартышку [43] . Вася посмеялся и, кажется, немного отошел. Остаток прогулки прошел уже в штатном режиме.

Утром опять муж убежал на работу раньше меня. Кажется, это начинает у него входить в систему. Нужно решить: стоит с этим бороться или нет смысла напрягаться? Пока просто запомнила данный вопрос. А сейчас актуален другой вопрос: что надеть? Подумала и решила, что опять надену юбку.

При входе в горотдел я столкнулась с Игорем, который был почему-то одет в форму сержанта НКВД.

— Привет, Анюта. Я еду с тобой и командую охраной. Официальное лицо только ты. Мы выполняем твои приказы. Через пять минут придет машина и охрана. Что будешь говорить, уже решила?