И образ твой светлей и чище

Рисуется душе моей.

Бывало, натерпевшись муки,

Устав и телом и душой,

Под игом молчаливой скуки

Встречался грустно я с тобой.

Ни смех, ни говор твой веселый

Не прогоняли темных дум:

Они бесили мой тяжелый,

Больной и раздраженный ум.

Я думал: нет в душе беспечной

Сочувствия душе моей,

И горе в глубине сердечной

Держалось дольше и сильней…

Увы, то время невозвратно!

В ошибках юность не вольна:

Без слез ей горе непонятно,

Без смеху радость не видна…

Ты умерла… Смирились грозы.

Другую женщину я знал,

Я поминутно видел слезы

И часто смех твой вспоминал.

Теперь мне дороги и милы

Те грустно прожитые дни, -

Как много нежности и силы

Душевной вызвали они!

Твержу с упреком и тоскою:

"Зачем я не ценил тогда?"

Забудусь, ты передо мною

Стоишь – жива и молода:

Глаза блистают, локон вьется,

Ты говоришь: "Будь веселей!"

И звонкий смех твой отдается

Больнее слез в душе моей…

<1856>

1.

Тяжел мой крест: уединенье,

Преступной совести мученье,

Нужда, недуги. Говорят,

К цветущей юности возврат -

Под старость нам одно спасенье,

Отрада верная. – "Живи,

Покуда кровь играет в жилах,

А станешь стариться, нарви

Цветов, растущих на могилах,

И ими сердце обнови…"

И я попробовал… но что же?..

Душа по-прежнему нема,

И с одичалого ума

Стереть угрюмости клейма

Ничто не властно. Правый боже!

Ужели долгая тюрьма,

Ограбив сердце без пощады,

Душе моей не даст отрады

В воспоминаньи юных лет?..

Иль точно нам отрады нет?

Увы! Там душно, там пустыня.

Любя, прощая, чуть дыша,

Там угасает, как рабыня,

Святая женская душа.

Переступить порог не смея,

Тоски и ужаса полна,

Так вянет сказочная фея

В волшебном замке колдуна.

Воображенье прихотливо

Рисует ей другие дни:

В чертогах, убранных на диво,

Горят венчальные огни;

Невеста ждет, жених приходит,

И речь его тиха, нежна…

Где ум красавицы не бродит,

Чего не думает она?

Ликует день, щебечут птицы,

Красою блещут небеса,

Доходят до дверей темницы

Любви и воли голоса, -

Но ей нет воли, нет отрады.

Не нужно камней дорогих,

Возьмите пышные наряды!

Где мать? где сестры? где жених?

Где няня с песенкой и сказкой?

Никто не сжалится над ней,

И только докучает лаской

Противный, старый чародей.

Но нет!.. Она любить не станет,

Скорей умрет… Уходит он

И в гневе подданных тиранит.

Кругом проклятья, вопли, стон…

Но в сказке витязь благородный

Придет – волшебника убьет

И клочья бороды негодной

К ногам красавицы свободной

С рукой и сердцем принесет.

А здесь?..

Рога трубят ретиво,

Пугая ранний сон детей,

И воют псы нетерпеливо…

До солнца сели на коней -

Ушли… Орды вооруженной

Не видит глаз, не слышит слух,

И бедный дом, как осажденный,

Свободно переводит дух.

Меняя быстро пост невольный

На празднословье и вино,

Спешит забыться раб невольный.

Но есть одна: ей всё равно!

В ее душе светлей не станет!

Всё тот же мрак, всё тот же гнет:

И сон перерванный не манит,

И утро к жизни не зовет.

Скорей, затворница немая,

Рыданьем душу отведи!

Терпи любя, терпи прощая,

И лучшей участи не жди!..

Осаду ненадолго сняли…

Вот вечер – снова рог трубит.

Примолкнув, дети побежали,

Но мать остаться им велит;

Их взор уныл, невнятен лепет…

Опять содом, тревога, трепет!

А ночью свечи зажжены,

Обычный пир кипит мятежно.

И бледный мальчик, у стены

Прижавшись, слушает прилежно