— Можем сменить маршрут, — сказал Шмель. — Горючки у нас много, учитывая, что в Золине залили бочки.

— Серёг, как думаешь? — спросила меня Танька.

— Так там всё заново разведывать придётся, — с сомнением пожал я плечами. — Про Крапа этого драного мы хоть что-то уже знаем, знаем, что от него неподалёку «фармкоровские», а про остальных — ничего. Ясно же сказано, что всю эту часть области банды поделили, значит, уйдём от этих — нарвёмся на других. Тогда в чём смысл менять маршрут?

— И что делать? Потрошить Магу дальше? — спросил Васька.

— Ребят, ну вы… — вдруг возмутилась Ксения. — Как можно так, он же человек!

— Кто тебе это сказал? — спросил я Ксению. — Мага перестал быть человеком ровно в тот момент, когда присоединился к резне. Слышала, что он рассказывал? А теперь всё, уже не человек.

— А чем вы лучше, если вы ему здесь кости ломали?

В голосе у неё прорезалось вполне искреннее возмущение. Настоящая Ксения возвращалась, та самая, с гуманистическими идеалами. А мы о ней и забыть успели, надо же.

— Ксень, мы лучше тем, что они режут людей, а мы пытаемся людей спасать, — спокойно сказал я. — А таких, как Мага, мы истребляем, чтобы они людей не резали. Забыла банду из Солнечногорска, что они там творили? Ты же не возражала против приговора, верно? И эти не лучше.

— Так истребите, а зачем пытать?

— Чтобы получить информацию, которая спасёт людей. Нас в том числе. А возможность истребить я предоставлю тебе. Завтра. Своими руками его и истребишь. Пора привыкать.

— Старшой, принимай линкор, — гордо сказал Петя-Буксир, демонстрируя свежеокрашенный теплоход.

На борту, том самом месте, где раньше была скромная надпись «Путейский», красовалась новая, выполненная кистью, криво и с потёками: «Крейсир Поцанский».

Валера вздохнул тяжко, спросил:

— А кто это… корабль окрестил, а?

— Я! — радостно отозвался курносый румяный дезертир, родом откуда-то из-под Липецка, прибившийся к команде Матроскина. — Чисто на счастье.

Валера вздохнул ещё раз, протяжней и тяжелее, задавив в себе заряд ругательств, затем спросил, уже с любопытством:

— Слышь, Нельсон, а у тебя в школе по русскому языку сколько было?

— А чего? — с подозрением переспросил «Нельсон».

— Да так, я только поинтересоваться.

— Слышь, «Крейсир», сдрызни отсюда мухой, дебил, — высказался в адрес «Нельсона» подбежавший и тоже слегка офигевший от такого достижения Матроскин. — Ты чё сделал, а? У, баран…

Буксир заржал, затем сказал Валере:

— А чего? Нормально, на страх врагам надпись.

— Знаешь, Петя… — обернулся к нему Валера. — Ты за судно в ответе, ты и следи. В следующий раз с тебя взыщу, вот ей-богу! Сам тут будешь сидеть и закрашивать.

Тот чуть смутился, затем сказал, оправдываясь:

— Да я и не видел, как он намалевать успел. Он же в карауле сам стоял, беречь имущество должен был.

— Беречь, мля… — пробормотал Зять. — Ладно, показывай, чего сделали.

Сделали всё, что он требовал, причём вполне качественно. Очистили и довели до ума кают-компанию с кубриками, оборудовали что-то вроде крохотного камбуза, и самое главное — вооружили суденышко. И на носу, и на корме на сваренных из стальных профилей треногах красовались два крупнокалиберных пулемёта, каждый из которых спереди был прикрыт массивным щитком. Со всех сторон стрелка не закроет, но спасти может.

— Вообще для смертничка место, — хмыкнул Матроскин. — Я за пулемёт говорю.

— А надо не нарываться, — ответил Валера. — Это уже на крайний случай. В общем, так: мобилизуй этого «Крейсира» на закрашивание своих художеств, и пойдём вниз.

— И когда отваливаем? И в каком составе? — засуетился Буксир.

— «Путейским» пойдём и одним катером. На него тоже топлива догрузите, будет у нас за разведку при необходимости или за загонщика. А тебе ещё к завтрашнему дню задание: отметь на карте по пути к Нижнему все места, где можно насчёт судов пошариться. И желательно такие, где порт штурмом брать не надо будет.