У входа было светло от электрических фонарей, самых наиобычных, которые, однако, горели здесь как-то благочестиво. У входа имелась и охрана. Дюжие, но скромно-приветливые ребята, проверили Базанова по списку, а после сличили паспорт. Андрей Николаевич для убедительности показал им и солидную синюю папку с серебряной надписью «Внешторгбанк», подаренную ему корпоративными «дедами-морозами» на прошлый Новый год. Но его впустили бы и без папки. Зато теперь правдоподобной выглядела легенда, будто бы он прибыл к отцу Сосипатию по государственному делу. А впрочем, разве было иначе? Разве не самым неотложным и государственным было его дело? И разве только в безумии своем министерский служащий Базанов направил стопы свои в патриарший монастырь, чтобы донести туда весть о грядущем конце православной Руси?

В приделе, или келье, Базанов не знал, как правильно назвать помещение, куда его провели, сильно пахло чем-то приятным. Наверное, ладаном, вспомнил Андрей Николаевич знакомое слово. Там его провожатый, молодой монашек, а может, и просто послушник, в общем, некто, состоящий здесь на побегушках, попросил Базанова обождать. Андрей Николаевич и присел в уголке. На самый тривиальный присутственный стул, каких множество имеется в судах и общественных библиотеках. И никаких тебе деревянных скамеек или лавок, темных от времени и обтиравших их одежды. А просто серое дерматиновое седалище на алюминиевых шатких ножках. Кроме Базанова тут дожидались и другие посетители. Некий благоухающий одеколоном тип, по виду недавно разбогатевший коммерсант, мерял приемную нервными шажками, вздыхал и с подчеркнутым неудовольствием поглядывал на часы. Однако украдкой бросал при этом быстрые взгляды и на окружающих – замечают ли те драгоценный золотой блеск его времяуказательного прибора, и кажется, был доволен, если ловил завистливый интерес. А поскольку одного лишь Базанова сверкающий хронометр не занимал вовсе, то к нему и обратился за сочувствием надушенный господин.

– И не говорите, – без предисловий сказал тип Базанову, хотя Андрей Николаевич перед тем не произнес ни единого слова. – И не говорите! Все же святые отцы пунктуальностью не отличаются. Битый час кручусь, и хоть бы хны. Коли сказано в шестнадцать ноль-ноль, так и будь любезен в шестнадцать ноль-ноль. А то – «не изволили еще прибыть» и «вот-вот будут». Жду, а чего жду? И ведь дважды созвонился, и семь раз переспросил. И который раз уж так.

Базанов рассеянно кивнул в ответ, лишь бы тип отстал, сам он готов был ожидать сколько угодно и даже нервничал от того, что время пройдет быстро. И ему придется говорить и произнести вслух перед сторонним человеком гложущую его тайну. Но «душистый» тип понял его по-своему, как приглашение к общей беседе, и поинтересовался несколько свысока:

– А вас из банка прислали? – Видно, заметил и папку, и неказистое драповое пальто в елочку, и видавшие виды зимние ботинки на меху. И наверное, счел Базанова за мелкого посыльного.

– Нет, не из банка, – машинально ответил типу Андрей Николаевич и переложил папку надписью вниз. – Я из министерства. – И не стал уточнять, из какого именно.

– Да ну! А случайно, не из налогового? – живо засуетился тип, сверкнув маленькими глазками на Базанова.

– Нет, из финансового, – все так же равнодушно пояснил Андрей Николаевич.

– Лихо! – с уважением произнес тип и стал расспрашивать далее: – А чем, скажите, пожалуйста, коли это не секрет, вы занимаетесь?

– Никакой не секрет, – хмуро ответил надоеде Андрей Николаевич. – Пенсионными фондами занимаюсь.

– И в какой должности? – снова пристал надушенный, подошел поближе.

– В должности начальника отдела, – скучно ответил ему Базанов.

Тут Базанова и позвали. Давешний служка, что провожал его в общую приемную.

– Погодите, погодите, – ухватил за рукав пальто приставучий тип. – Вот, возьмите, вдруг пригодится, – и сунул Базанову глянцевую визитную карточку, посмотрел выжидающе: – Я – вам, вы – мне. Вдруг.

И Андрею Николаевичу, чтобы не показаться невежливым, пришлось протянуть в ответ собственную визитку. Надушенный ухватисто цапнул скромный, без выкрутасов, кусочек картона. И наконец отстал. А Базанов поспешил вслед за монашком-проводником. На ходу взглянул на то, что дал ему в руки парфюмерный типчик. Придыхайло, Лавр Галактионович. Прочитав, Базанов поперхнулся. Ну и имечко! Название фирмы, где этот самый Лавр Галактионович генерально директорствовал, ничего Базанову не говорило. ОАО «Антей», адрес указан в Денежном переулке. Впрочем, от человека с такими манерами и фамилией, не говоря уж об имени и отчестве, можно было ожидать подобного пафосного названия, и адрес тоже был подходящим. Базанов, однако, спрятал загогулистую визитку в карман и тотчас о ней позабыл.

Отец Сосипатий ожидал его в кабинете, не кабинете – в боковой комнатушке, оснащенной, тем не менее, достаточно передовой оргтехникой в виде компьютера и внушительных размеров копировального аппарата. Наличествовали здесь и стол со стульями, и даже игривого вида этажерка с бумагами. Однако и образа святых угодников висели по стенам. Не зная, что ему делать, Базанов в некоторой смущенной растерянности поклонился и перекрестился неловко и ошибочно, слева направо. Но отец Сосипатий только улыбнулся.

– Вот, вам просили передать. – Базанов положил на угол стола папку с бумагами. И более уж не знал, что говорить дальше.

– Да вы присядьте, молодой человек, – совсем светским тоном пригласил его отец Сосипатий и снова улыбнулся.

Базанов присел на ближайший к нему стул и, несколько ободренный, отважился теперь рассмотреть и самого священнослужителя. Против ожидания отец Сосипатий вовсе не выглядел елейно-пройдошливым торговцем опиумом для народа, и в то же время совсем не было в нем надменной глумливости высокопоставленного пастыря душ. На Андрея Николаевича смотрели из-под черного клобука доброжелательные, смешливые карие глаза, чуть подернутые старческими, мутными жилками. Окладистая, пегая от седины, борода прятала излишнюю веселость улыбки. И вообще, отец Сосипатий производил выгодное впечатление живчика и бузотера, ради сана привыкшего смирять чрезмерную экспрессивность натуры. Вовсе не чувствовалось в нем никакой алтарной величавости или глубокомысленной мудрости, рядом с которой непосвященный вынужденно представлял бы себя полным дураком. Но круглое, с увядающим румянцем лицо этого чиновного архиерея сияло как будто самой сокровенной радостью жизни и оттого казалось умным и располагающим к доверию. Базанову тотчас стало ясно, отчего именно отцу Сосипатию поручают общаться по церковным делам с мирскими начальниками и организациями. Но вот подходит ли он для откровений Андрея Николаевича? Подходит. Тут же и ответил себе Базанов. Такого трудно удивить, но и обмануть тоже трудно.