Еще одной «победой» маршала Ким Чен Ира считают ядерный кризис на Корейском полуострове 1993 года. Тогда ситуация, действительно, чуть было не вышла из-под контроля. Пхеньян объявил о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия из-за намерения США, как утверждали в Северной Корее, нанести удар по КНДР. Ким Чен Ир как Верховный главнокомандующий объявил в стране «полувоенное положение». КНДР в 90-е годы осуществляла ядерную программу, которая находилась вне контроля МАГАТЭ. Это и вызвало кризис, который удалось на какое-то время урегулировать дипломатическим путем. Было заключено американо-северокорейское Рамочное соглашение 1994 года. К сожалению, этот документ не был полностью и в срок реализован, что привело к новому ядерному кризису на Корейском полуострове в начале XXI века.

Отец хорошо сознавал, что процесс передачи власти сыну потребует не только интенсивной разъяснительной работы среди различных слоев населения страны, но и мощной поддержки со стороны силовых структур. В партии к концу 80-х годов Ким Чен Ир уже имел достаточно прочные позиции — в 1980 году он был избран членом Политбюро ЦК ТПК, секретарем ЦК, введен в узкий состав Президиума Политбюро ЦК ТПК (кроме отца и сына в Президиум Политбюро ЦК входили министр обороны О Дин У и премьер-министр Ли Ден Ок, вскоре выведенный из его состава). Ким Ир Сен и Ким Чен Ир решали все вопросы самостоятельно. Как член Президиума Политбюро ЦК ТПК Ким Чен Ир курировал военные вопросы, деятельность силовых структур. В мае 1990 года Ким Чен Ир назначается первым заместителем Председателя Комитета обороны КНДР (Председателем был Президент Ким Ир Сен), в декабре 1991 года — Верховным Главнокомандующим Корейской народной армией, а в апреле 1993 года — председателем Комитета обороны КНДР (хотя по Конституции эту должность занимал Президент страны). Таким образом, к 1993 году Ким Чен Ир устанавливает контроль над вооруженными силами. Тем не менее старые соратники вождя еще продолжают занимать достаточно прочные позиции в высшем армейском эшелоне КНДР.

В стране в начале 90-х годов ведется интенсивная индоктринация армии. Идеологическое образование становится «интегральной частью военной подготовки». Солдатам и офицерам прививает чувство «великой гордости отдать свои жизни во имя полководца и родины». [82] Главная задача кампании — воспитание солдат, офицеров и генералов в духе «чучхейской» преданности новому Главнокомандующему. Лозунг «Грудью защитим штаб революции во главе с Ким Чен Иром» становится квинтэссенцией всей идеологической и политической работы в войсках. Н. Х. Гарифуллина пишет: «Бойцы Корейской Народной Армии — отнюдь не оловянные солдатики, которые бездумно, смело следуют воле и командам свыше. Но именно потому, что в армии стараются развить их интеллектуальные возможности, их лучшие человеческие качества, они за годы службы становятся не бездумной и бездушной «военной машиной», не службистами-роботами, а «воинами-людьми» — самостоятельно мыслящими, всесторонне развитыми, ответственными за судьбу страны». [83]

Чувствуется, что автор этих строк не знает северокорейские реалии. Главный постулат северокорейской идеологии — «не знать никаких других идей, кроме идей чучхе». Все население, начиная с детсадовского возраста, изучает биографии «двух вождей», идеологию «чучхе», воспитывается в духе «беззаветной любви и преданности» Ким Ир Сену, а теперь Ким Чен Иру. В северокорейской армии есть строгое указание — «выполнять приказы только Ким Чен Ира и никого другого». Именно «солдаты-винтики» нужны кимченировскому режиму. Им не надо ни о чем думать, их «великий полководец» всегда обо всем и обо всех подумает и все решит. Все это было в СССР в 40—50-е годы, когда Великий Сталин «думал о всех». Помнится, в начале 50-х годов на улицах Москвы был вывешен плакат «Великий вождь не спит, он думает о нас».

Итак, к началу 90-х годов армия была подчинена Ким Чен Иру. «Полководец» постоянно посещал воинские части, давал указания, проводил смотры и проверки. Неоднократно бывал он и в районе Пханмунчжома. Когда иностранные гости посещают Пханмунчжом, северокорейцы любят рассказывать следующую байку. Однажды «великий полководец» прибыл в этот район и подошел вплотную к 38-й параллели, чтобы дать «ценные» указания, как охранять рубежи страны. Сама природа «откликнулась» на приезд Ким Чер Ира. Густой туман покрыл место, где находился «великий руководитель». А после того, как он отбыл, туман рассеялся, взошло солнце. Вывод — сама природа защищает «полководца». «Враги» так и не увидели Ким Чен Ира, когда он находился на «переднем крае обороны родины».

В начале 90-х годов Б. Н. Ельцин и его команда посчитали, что Северная Корея не может быть более союзником России. «Демократа» Ельцина смущала тоталитарная сущность северокорейского режима, объявленное в Пхеньяне престолонаследование (переход власти от Ким Ир Сена и его сыну Ким Чен Иру). Тем более российский Президент уже успел подружиться с южнокорейскими лидерами Ро Дэ У и Ким Ен Самом. В ноябре 1992 года Б. Н. Ельцин посетил Сеул, подписал там Договор об основах отношений Российской Федерации и Республики Корея. Этот документ носил общеполитический характер, там не содержалось никаких военных обязательств. Москва и Сеул декларировали «общие ценности» и приверженность «демократическим принципам», уважение к правам человека и т. п. Все это в Пхеньяне не приветствовалось. Северокорейские власти стали все более резко «огрызаться» на Россию, обвиняя ее в предательстве, нарушении договорных обязательств, в попытках задушить КНДР как социалистическое государство. Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи 1961 года был объявлен Пхеньяном «разорванной бумажкой».

В этих условиях, естественно, встал вопрос, что делать с Договором, тем более, в 1996 году истекал очередной пятилетний срок его действия (по договору, если ни одна из сторон за один год до его истечения не заявит о своих намерениях, то документ автоматически пролонгируется на следующие пять лет).

Демократическое крыло ельцинской администрации (Е. Т. Гайдар, А. В. Козырев и другие) и сам Президент в принципе выступали за денонсацию Договора с Северной Кореей. Трезвомыслящие политологи, специалисты-корееведы считали возможным оставить документ «в покое», но высказать наше отношение к военной статье, направив соответствующую ноту северокорейской стороне, в которой изложить наше неприятие автоматической вовлеченности России в возможный военный конфликт на Корейском полуострове. Думается, что, во-первых, это был бы правильный ход с российской стороны, который позволил бы Москве сохранить определенное влияние на корейские дела. Во-вторых, такой шаг был бы сигналом Сеулу, что Россия не собирается ориентироваться только на Южную Корею и намерена стоять на полуострове «на двух ногах». И, в-третьих, было известно, что Китай, имеющий с КНДР аналогичный договор, не собирается его денонсировать. Китайцы разъяснили Пхеньяну, как они толкуют этот документ (а толковали они его, исходя, прежде всего, из интересов сохранения мира и стабильности в Корее и недопущения автоматической вовлеченности в возможный конфликт на Корейском полуострове).

Б. Н. Ельцин, будучи провинциальным партократом, был не способен подняться до уровня понимания общегосударственных интересов, поэтому «положился» на «козыревцев», настаивавших на сломе Договора, который играл на протяжении более 30 лет стабилизирующую роль. Именно благодаря наличию этого документа, удалось не допустить нового конфликта в Корее в 1968 году, когда северокорейцы захватили американское разведывательное судно «Пуэбло». Демократы убедили Б. Н. Ельцина в том, что Южная Корея — это благополучная страна, крупный потенциальный инвестор для российской экономики. Однако все это были только слова, да и Президент РФ в тот период был «занят» настолько, что неделями не появлялся в Кремле.