За этими разговорами они подъехали к месту. Михаил Александрович оставил машину подальше от дорожки, причем даже спрятал за кустом. Оттуда подруги и Ольгин отец пошли пешком. Михаил Александрович по пути заявил, что уже думал поставить тут где-нибудь шалаш или палатку – если потребуется вести наблюдение постоянно. Правда, наблюдение можно вести только сидя на дереве. С земли ничего не видно.

На эту поездку Михаил Александрович вооружился биноклем с сорокакратным увеличением, позаимствованным у какого-то своего приятеля-коммуниста. Тот пенсионер в этот бинокль рассматривает разврат в соседних домах, а потом закидывает развратников анонимными письмами, требуя разврат прекратить.

– И как, прекращают?

– Занавески задергивают, – признался Михаил Александрович. И то на время. Потом опять начинают развратничать публично. Мой приятель очень возмущается такой наглостью. Как можно заниматься развратом, когда другие смотрят? Никого не стесняется нынешняя молодежь! А одна девка бесстыжая так к трем мужикам ходит! Только приятель мой никак не может вычислить, откуда она. Все квартиры осмотрел – не в его микрорайоне проживает.

Александра со Светланой перед вылазкой на всякий случай прихватили моток веревки, не представляя, может он им понадобиться или нет. Светлана нашла эту тонкую, но прочную веревку в кладовке своей новой квартиры. Также в кладовке нашелся фонарик и какой-то странный крюк, похожий на морской якорь. Подруги взяли и их. Может, придется воспользоваться.

– А вот и дорожка начинается, – сообщил Михаил Александрович. – Машину банкир тут ставил, – и показал место. – А я вон туда отъехал на всякий случай. Отсюда километра два.

Когда наконец впереди замаячил забор, подруги подустали. Грунт был тяжелым для пеших переходов. Михаил Александрович тем временем отклонился влево, где в прошлый визит присмотрел более удобные для залезания деревья.

– Саш, ты на дерево полезешь? – спросила Светлана.

– Нет, я лучше внизу покараулю. Полезете вы с Михаилом Александровичем.

– Знаешь, в каком возрасте я в последний раз на дерево залезала? Я же не пенсионер-общественник.

– Ничего, иногда полезно вспомнить детство. Я бы полезла, но у меня вес большой и сама я крупная. Так что давай, Светка. Раз даже пенсионер полезет, тебе грех отказываться.

Александра осталась внизу с сумкой, в которую было упаковано добро, за исключением бинокля, а ее подруга с Ольгиным отцом полезли на дерево – оба на одно, чтобы передавать друг другу бинокль. Со старого финского хутора не доносилось никаких звуков.

«А может, на зиму тут все вымирает? – подумала Александра. – Летом сюда как на базу отдыха приезжают, или в начале осени, пока еще грибы можно собирать (если эта публика, конечно, собирает грибы), зимой на лыжах катаются… Хотя среди таких валунов на лыжах не очень-то и походишь. Но, может, вдоль речки, протекающей с другой стороны хутора… Хотя как тут пройти зимой? Кто расчищает снег? И вскоре все развезет, дороги станут – жуть…»

Рядом с деревом, на которое полезли Светлана с Михаилом Александровичем, рос довольно высокий куст. Александра на всякий случай стояла так, чтобы от тропы, по которой они шли, ее хотя бы частично прикрывало кустом, – и вдруг внезапно заметила приближающуюся со стороны подъезда к территории одинокую фигуру.

Она тут же присела на кустом. Светлана это заметила и посмотрела в нужную сторону, потом на ухо сообщила новость Михаилу Александровичу, который, скрытый ветвями, оглядывал в бинокль территорию хутора.

По тропе шел парень. Один. Молодой. В джинсах и куртке, обутый в кроссовки. На плече нес спортивную сумку. На таком расстоянии и из-за куста Александра не могла рассмотреть его лица. Светлана в сорокакратный бинокль могла и рассмотрела.

Это был Сергей Арсеньев, фотографию которого в выпускном альбоме они сегодня видели. Он целенаправленно шел к базе, у калитки постучал. Его довольно быстро впустили.

Светлана перевела бинокль на территорию за забором. Некто, открывший калитку, остался у нее – видимо, там находилась будка, которую наблюдателям закрывал забор, а Сергей проследовал к ближайшему дому, в котором скрылся. В него не стучал, просто открыл незапертую дверь.

Никаких собак по территории не бегало, и они не сидели в будках, поскольку при появлении гостя они явно подняли бы лай.

Пока Светлана внимательнейшим образом изучала дом, в котором скрылся Сергей, надеясь увидеть хоть какие-то признаки жизни, на тропинке, ведущей к калитке, показались еще двое. Какое сегодня тут движение! Однако эти двое к хутору подходить не стали, остановились, осмотрелись, словно оказались тут впервые, потом отправились вдоль забора – в разные стороны, обошли его кругом и снова встретились. Александра пряталась за кустом, то и дело меняя позицию, но в ее сторону новые посетители не смотрели. Их интересовал хутор.

По национальности это явно были арабы. И за забором их, похоже, не ждали. Они тут появились инкогнито и не хотели, чтобы их кто-то заметил.

Вскоре они ушли тем же путем, каким пришли.

Светлана с Михаилом Александровичем еще час просидели на дереве, Александра стояла внизу.

Потом Светлана спустилась:

– Что делать будем? Темнеет. Не пора ли по домам? Пока доедем…

Спустился и Михаил Александрович и объявил, что готов приезжать сюда ежедневно, только желательно, чтобы подруги дочери поучаствовали в оплате бензина. Подруги дочери обещали сегодня же выдать командировочные. Пусть Михаил Александрович последит за странным хутором и в дневное, и в вечернее время. Должны же обитатели когда-то выходить из своих нор?