— Хорошо, мам, пока.

— Вот видишь, как несложно сказать мне приятное! Заметь, что и язык у некоторых не отвалился, — подозрительно хлюпнув носом, растрогалась Рени, услышав моё подлизочное «мам». — Целую! До встречи, детка.

В трубке раздалось эхо звучного поцелуя, и запищал сигнал отбоя. Я с сожалением посмотрела за замолчавший мобильник и набрала номер отца, но его трубка оказалась вне зоны приема. Без особой надежды на успех, я попробовала ментальный вызов. Пардон, телепатический. Несмотря на то, что нас в Академии неустанно ругали за неправильное использование терминов, народ упорно пользовался словом «ментальный» вместо «телепатический». Как и следовало, ожидать при его занятости, он и не подумал отозваться. Я вздохнула, на нет и суда нет и подмигнула подошедшему Ивану.

— Судя по твоей довольной физиономии у вас дома всё в порядке.

— Да. Рени рвалась приехать в аэропорт, еле отговорила. Ну, а Мика как всегда болтается в разъездах, и матушка жутко киснет по такому поводу. Увы. Он у нас занятой товарищ. Как там говорится у русских? А, вспомнила! Стахановец-многостаночник! А твои-то как? У вас дома всё в порядке? Чего ты такой нерадостный?

— Что им сделается? Цветут и пахнут. И я счастлив, как никогда, — ответил Иван, впрочем, без особой радости в голосе. — Ты не поверишь, наконец-то, удалось сплавить замуж сестрицу Аленушку. Ну что ты ржёшь? Только попробуй сказать дурацкое: «Иванушка, не пей из копытца, а то козленочком станешь!» Сама сейчас в ближайшей луже окажешься!

Всё же я не выдержала и принялась хохотать.

— Вот-вот! Делаете из меня дурака, — сердито произнес мой приятель-умница. — Уже достали по самое некуда! Дома только и слышишь либо «Ванька-дурак, чтоб тебя черти взяли», либо «Ванечка, свет мой солнышко, скажи да всю правду доложи», в зависимости от того кому что нужно. Так бы и прибил кое-кого под горячую руку!

— Солнце моё, никто не виноват, что Иванушка-дурачок главный герой русских народных сказок. Не злись, Ладожский, твой тезка хоть и не очень умный, но красавец и жуткий везунчик по жизни. Дурак-то он дурак, но всё же ему достается: и царство, и царевна и в любовницы — королевна.

— Машка, не придумывай глупости! Мой тезка — парень порядочный и в порочащих связях на стороне не замечен.

— Ну да, не пойман — не вор. Отсюда напрашивается вполне логичный вывод, что русский Иван отнюдь не дурак.

Ладожский снисходительно потрепал меня по голове. Терпеть не могу, когда он так делает. На роже приятеля расплылась довольная ухмылка. Гад! Знает, что я не переношу подобной фамильярности.

— Ладно. Будем считать, что ты подняла мое эго на недосягаемую высоту, вкупе с настроением. Все-таки жаль, что Алёнка уехала, мне её будет не хватать, хотя она та еще заноза в заднице, — Иван расстроено почесал в затылке. — Чёрт, опять дома никакого покоя! Придётся в своей комнате отсиживаться.

— Ври больше! Раз Алёнка вышла замуж, теперь ты один будешь жить с родителями, во всяком случае, постоянно. Все остальные твои родичи бывают только наездами. В последний раз, когда я заходила к вам Вера Дмитриевна, плакалась мне жилетку, говорила, что жутко скучает по вам, паразитам, и жаловалась что вы по долгу не пишете, а отделываетесь открытками, да и то по великим праздникам. А уж как она радуется, когда все съезжаются! Она так боится, что и ты захочешь отделиться и оставишь их одних с Александром Павловичем.

— Нечего на меня таращить глаза и качать головой! Никуда я не собираюсь уезжать! А насчет того, что сейчас я буду жить один у родителей, ты глубоко ошибаешься. Из-за дня рождения Гошки в нашем доме куча народа ошивается. Бр-р! — вопреки собственным словам, глаза Ивана заблестели радостью. — Представляешь, припёрлись все, кроме самого именинника. Этот гад позвонил родителям и сказал, что до сих пор не знает, сумеет ли он вырваться домой или нет. Всё равно я приглашаю тебя к нам в субботу, будем праздновать его день рождения и мое окончание учебы. Придёшь?

— Конечно! Ещё спрашиваешь! Эх, повезло тебе с родичами, Ладожский! При такой-то куче народа у вас так весело.

— Ага! Нашла чему завидовать! Такое счастье целыми днями выслушивать нравоучения! — с тяжким вздохом ответил Иван.

Должна сказать, что у Ладожских очень большая и дружная вампирская семья, а Иван в ней самый младшенький. Вот поэтому с ним все носятся не меньше чем Рени со мной, своим единственным ребенком. Братья и сестры Ладожские — народец очень охочий до всяких выдумок и проказ и потому жизнь у них бурлит ключом. Когда их вампирская семейка в сборе, то у них царит буйное веселье, временами переходящее в небольшие шуточные потасовки. Правда, такое случается нечасто, поскольку многочисленные родичи Ивана пребывают в постоянных разъездах и редко собираются вместе. Ваньке действительно сильно достаётся, особенно от сестричек. Но они теребят его любя, а случись что, тут же горой встают за младшенького, и его оппонентам не позавидуешь, будь это даже его собственные братья. И мой приятель этим бессовестно пользуется, используя сестричек в качестве щита.

«Эх, везет же некоторым!» — подумала я, как всегда по-хорошему завидуя тем, у кого большие семьи.

— А так-то все в порядке? Алёнка хоть счастлива?

— По-моему, да. Во всяком случае, когда она звонила мне, то буквально захлебывалась от восторга, рассказывая какой у неё муж-лапочка и чуть ли не приносит по утрам в зубах тапочки. Чёрт! С расстройства даже в рифму заговорил.

— Ничего, стихоплетство — проходящее заболевание. А за кого её угораздило выскочить? Я его знаю?

— Думаю, нет. Пару лет тому назад сестричка своего гордого орла подбила где-то в командировке на Кавказе, и с тех пор он прочно сидит у неё на привязи. А теперь еще и окольцевала беднягу, лишив его последней свободы.