— Занятно, — повторил Канарис, — от трех до трех тридцати… И в эти полчаса я должен глядеть в оба?

— Будьте как можно внимательнее, очень прошу об этом. Иначе они проведут нас.

— И каждый пловец, которого я замечу, выходит из игры? Ну, а вдруг я окликну его, а он нырнет, будто не слышал?

— Вы можете стрелять.

— Что?..

— Вы можете стрелять в каждое подозрительное пятно на воде. Пожалуйста, не церемоньтесь.

— Это серьезно?

— Абсолютно серьезно. — Абст пожал плечами. — Ведь так будет, когда начнется боевая работа. Они специально предупреждены.

Канарис рассмеялся.

— Ну и ловкач! — воскликнул он. — Тебе отлично известно, что я не ношу оружия!

Вместо ответа Абст положил на кормовое сиденье маленький черный пистолет.

— Заряжен, — сказал он. — Патрон в стволе. И есть запасная обойма.

Канарис оборвал смех. Он не думал, что Абст зайдет так далеко.

— Впрочем, вы напрасно беспокоитесь за них, — сказал Абст. — Патроны будут расстреляны зря.

Адмирал взял револьвер, вынул и проверил обойму, затем, оттянув затвор, убедился, что патрон действительно дослан в ствол.

— Ну, а вдруг я все же замечу кого-нибудь из них, сделаю выстрел и не промахнусь? Ты же знаешь, я умею наблюдать, умею стрелять!

— В таком случае, пусть пеняют на себя. — Абст упрямо качнул головой. — Скоро год, как я вожусь с ними. Я не жалел никаких усилий, чтобы сделать из них убийц — самых умелых и неуязвимых. И если ошибся, пусть они уже сейчас получат свое. Чем раньше, тем лучше!

— Ну уж нет! — Канарис решительно отодвинул пистолет. — Не будем столь жестоки. Я придумал другое. Дай-ка отпорный крюк… Вот так. — Он оценивающе взвесил в руках длинный тяжелый шест со стальным наконечником. — Пожалуй, это будет поинтереснее, а?

Абст кивнул, по достоинству оценив замысел шефа.

Началось ожидание. Катер неподвижно лежал на воде. В воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка. Тишина стояла такая, что отчетливо было слышно, как далеко за лесом раздаются мерные глухие удары. Там, за много километров от озера, дизельный молот вгонял в грунт длинные толстые бревна. Это строилась ограда концлагеря для нескольких тысяч чехов, которых вот-вот должны были пригнать с Востока.

— Шеф, — сказал Абст, прислушиваясь к далеким ударам, — можно заполучить чешских водолазов?

— Зачем тебе чехи? Это враги, которые не согласятся добровольно идти под воду. А принудишь их — при первой же возможности они предадут тебя, перебегут к неприятелю.

— Все же я хотел бы иметь несколько чехов!

У борта катера раздался всплеск: большая рыба, выпрыгнув, шлепнула хвостом и вновь ушла вниз.

— Послушай, — сказал Канарис, глядя на крохотную воронку, оставшуюся там, где рыба скользнула под воду, — послушай, Артур, весь путь с острова и до катера они проделают на глубине?

— Не обязательно. Пловцы вольны поступить по собственному усмотрению. Главное, чтобы их не обнаружили.

И снова наступила пауза.

Казалось, Абст и его шеф дремлют. Между тем луна подвинулась далеко к горизонту. Тучи вокруг нее редели. Стало светлее. Озеро подернулось дымкой. Низко над катером прошелестела стайка уток. И ветерок потянул — верный признак близящегося рассвета.

Канарис зевнул, поднес к сонным глазам руку с часами. И — замер. Что-то заставило его насторожиться. Вот он осторожно пододвинул к себе отпорный крюк, поднял его, перенес через борт, привстал с сиденья.

— Где? — одними губами спросил Абст.

Канарис подбородком указал на темный комочек, едва заметно покачивавшийся неподалеку от катера.

— Бить? — Он нацелил шест, встал во весь рост, наклонился к борту. — Я его отчетливо вижу!

Абст не ответил, предоставляя шефу свободу действий.

Канарис крепче уперся ногами в решетчатый настил катера и с Силой ткнул шестом в подозрительный предмет. Раздался всплеск, шест глубоко ушел под воду, и Канарис, потеряв равновесие, едва не вывалился за борт. Абст успел подхватить его и оттащить назад. Вдвоем они втянули шест на судно. Крюк был увенчан большим пучком водорослей.

— Осечка, шеф!

Еще дважды хватался Канарис за тяжелый шест и погружал его в воду, целясь в невидимого пловца, и оба раза безрезультатно. В первом случае это было полузатонувшее гнилое бревно, и наконечник багра глубоко проник в трухлявую древесину, во втором — жалкий обрывок тростниковой циновки.

— Ерунда! — раздраженно сказал он, вытаскивая шест. — Ерунда, Артур, их здесь нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Они сбились с курса и вернулись назад, либо плавают вокруг, не рискуя приблизиться… Ого, что это? — воскликнул Канарис, наклоняясь к кильсону. [23] — Гляди, катер дал течь!