Мое мнение обосновывается, конечно, только на выводах, которые я способен сделать с моим ограниченным кругозором».

Но написанное Паулюсом заявление так и не решило коренным образом его судьбу — он по-прежнему оставался в СССР, хотя, как он писал в письмах своим близким, «он больше не является военнопленным»2.

Между тем, здоровье фельдмаршала продолжало ухудшаться. 3 августа 1950 года он был освидетельствован действительным членом Академии медицинских наук СССР, профессором Вовси1. У него обнаружены признаки начинающегося артериосклероза. Профессором была предписана диета, частые прогулки, прием пантокрина и предложено уменьшить курение.

Несмотря на постоянные неудачи, преследовавшие Паулюса в вопросе возвращения на родину, он продолжает «бомбардировать» различные советские инстанции своими обращениями. Это только для непосвященных исследователей такие обращения становятся актами эдакого «подхалимажа»; в случае с Паулюсом они были, скорее, средством напомнить о своем существовании. И, надо сказать, к чести руководства ГУПВИ, оно постоянно докладывало министру внутренних дел Союза ССР генерал-полковнику С.Н.Круглову о данной проблеме.

Вот и 21 мая 1950 года начальник ГУПВИ МВД СССР генерал-лейтенант Петров в очередной раз сообщал министру о том, что «настроения Паулюса являются удовлетворительными.

Однако Паулюс старается при всякой возможности выяснить дату его репатриации. Так как эта дата пока названа быть не может и поскольку политические мотивы задержки репатриации Паулюсу в достаточной степени разъяснены, ему было рекомендовано проявить в этом вопросе известное терпение.

Вместе с тем считал бы необходимым для внесения некоторого разнообразия в жизни Паулюса на объекте показать ему некоторые достопримечательности Москвы и Подмосковья, а также повести его несколько раз, по будним дням, в театр и кино. Докладываю на распоряжение».

И в очередной раз Паулюса пытаются отвлечь от назойливой мысли о возвращении домой. Его культурной программе того времени могло бы позавидовать любое лицо разряда VIP, находящееся в Москве. Паулюс с удовольствием посещал выставки, музеи, кинотеатры и театры, смотрел балет, слушал оперы и инструментальную классику, смотрел трофейные немецкие кинокартины, но после этих развлечений он возвращался к месту своего постоянного обитания. Здесь, в тишине спецобъекта, за колючей проволокой, он снова вспоминал о том, что он военнопленный. И снова писал заявления, а в разговорах пытался высказать свою точку зрения по данному вопросу; опять поздравлял Кобулова и Сталина с государственными и личными праздниками, стараясь напомнить о своем далеко не праздном существовании..

И вновь он находит понимание в МВД. 6 января 1951 года заместителю председателя Совмина Союза ССР Л.П.Берия был направлен документ, в котором говорилось о том, что «в связи с постановлением Совета Министров СССР от 17марта 1950 года о репатриации последней группы военнопленных бывшей германской армии МВД СССР вошло в правительство с предложением о репатриации бывшего фельдмаршала Паулюса.

В ходе подготовки репатриации Паулюса было запрошено мнение тов. Чуйкова о целесообразности репатриации и использования фельдмаршала в ГДР. Тов. Чуйков, по согласованию с руководством СЕПГ, дал утвердительный ответ.

В мае 1950 года МВД СССР было получено указание подготовить Паулюса к отъезду в Германию. В связи с этим Паулюс обратился с письмом к Правительству Союза ССР, в котором высказал желание поселиться и работать в ГДР1. После этого МВД СССР было получено указание отложить репатриацию Паулюса до особого решения.

В последнее время Паулюс стал часто затрагивать вопрос о сроках его репатриации, подчеркивая, что его нахождение в плену длится уже 8 лет.

Неопределенность положения отрицательно отражается на настроении Паулюса». Письмо подписал министр внутренних дел Союза ССР С.Круглов. И вновь репатриация Паулюса была отложена до особого решения.

Возникает резонный вопрос: почему весьма лояльный советскому строю бывший генерал-фельдмаршал не мог вернуться на родину? Причин здесь было несколько:

1. Были прецеденты, когда «лояльные» к советскому режиму высокопоставленные военнопленные, возвратившиеся в восточную зону оккупации, через некоторое время убегали в западную зону, к бывшим союзникам по антигитлеровской коалиции, где, с их участием, организовывалась обычная для периода «холодной войны» пропагандистская кампания1.

И вновь возникали сенсационные статьи об укрывании Советским Союзом нацистских преступников, о мифической «армии Паулюса», о миллионах немецких военнопленных, продолжающих, после официального заявления ТАСС об окончании репатриации, оставаться в плену в СССР, причем для одной конкретной цели осуществления нового военного похода на Запад, но теперь уже — на стороне Советов. Список этих «сенсаций» можно продолжить.

На Западе не могли себе представить, что в условиях жесточайшей войны все стороны несли безвозвратные потери не только на фронтах мировой войны, но и в плену, где свирепствовали эпидемии, ощущалась недостаточность питания и медицинского обслуживания, а также по другим причинам— несчастные случаи и аварии на строительстве промышленных объектов и так далее.

Как ни трудно представить себе Паулюса в роли перебежчика, дающего о ткровения западной прессе и радио о «нечеловеческих условиях содержания немецких военнопленных в СССР», спецслужбы не хотели лишний раз становиться инициаторами будущей международной сенсации и обязательного вслед за ней скандала. Чем это могло закончиться для чиновника любого ранга, я думаю, знает каждый — генералиссимус Сталин все еще руководил страной.