– Да что же это такое?! – возмущенно пробормотал Джон, вонзая шпоры в бока своего несчастного коня и прижимаясь к деревьям, чтобы уступить всадникам дорогу. – Они там что, все с ума посходили?

– Сэр Джастин! – крикнул Сенет, перекрывая шум скачки. – Кейн!

– Сэр Кристиан! – присоединился Эрик, когда друг их наставника молнией пролетел мимо, пригнувшись к шее своего коня и даже не повернув головы в сторону парней.

Только Кейн на мгновение придержал поводья и что-то неразборчиво прокричал – Сенету послышалось, что он назвал имя Оделин.

– И что теперь? – поинтересовался Эрик, когда молодые люди вновь направили своих коней на дорогу.

Сенет взмахнул рукой в направлении четырех исчезнувших всадников.

– Поехали следом.

Согласно кивнув друг другу, они развернули коней и двинулись туда, откуда только что приехали, нещадно пришпоривая лошадей и торопясь принять участие в погоне.

Вскоре молодые люди добрались до кромки густого леса, где всадники спешились – очевидно, леди Эвелине не удалось ускакать далеко, и она, сообразив, что преследователи вот-вот нагонят ее, бросила лошадь и попыталась скрыться среди деревьев. Сенет и его друзья тоже спешились и двинулись на голоса, доносившиеся с края обрыва. Под обрывом, глубоко внизу, простиралась долина. Наконец они добрались до опушки леса, где деревья уступали место каменистому склону холма. Леди Эвелина стояла на краю обрыва лицом к сэру Кристиану, сжимая в руке окровавленный нож. Грудь ее судорожно вздымалась и опадала, а распустившиеся длинные волосы и плащ развевались на ветру, порывами налетавшем снизу, из широкой долины.

– Взгляни, наконец, правде в глаза, женщина, – увещевал ее сэр Кристиан, с трудом переводя дыхание. – Тебе не спуститься вниз, а иного пути сбежать нет. Брось нож и сдавайся, я обещаю передать тебя регентам короля и дать шанс умереть достойной смертью.

– Достойной? – переспросила она, презрительно расхохотавшись. – Да мое имя будут проклинать по всей Англии, если станет известно все, что я совершила. Уж лучше мне погибнуть сейчас и сохранить свой титул, чем стать предметом всеобщего поношения.

Она потеряла рассудок, решил Сенет. Она рехнулась, думал он, видя, каким сумасшедшим огнем горят ее глаза, какое неестественное напряжение выдает ее поза.

– По крайней мере, постарайся искупить хотя бы часть твоих преступлений, – убеждал ее сэр Кристиан, – тогда ты сможешь предстать перед Господом, имея меньше черных деяний на совести. Скажи нам, где леди Изабель и что с ней сталось.

Улыбаясь, леди Эвелина помотала головой.

– О нет, милорд, ни за что. Этого вы от меня не дождетесь. Изабель никогда не найдут, и она будет вечно нести свой заслуженный крест. К тому времени, когда моему отцу и его людям наскучит забавляться с ней, от моей кузины уже ничего не останется! Ну, милорд, а что вы скажете на это, благородный сэр Джастин, наш образец рыцарской добродетели? – с издевкой поинтересовалась она. – Неужели вы пожелаете вернуть себе свою бесценную женушку после того, как она послужит подстилкой сотне воинов моего отца?

– Эвелина… – заговорил Джастин, но, шагнув, было к ней, замер, потому что она, отступив, еще ближе подвинулась к самому краю обрыва.

– Глупец! – воскликнула она, балансируя на краю пропасти. – Твоей женой могла бы стать я! Я – прекраснейшая из женщин во всей Англии! Все, кто знал меня, кто восхищался моей красотой, называли меня бесценным сокровищем! Каждый, кто увидел бы меня рядом с тобой, позавидовал бы твоему счастью, удаче самого удачливого среди мужчин! О да, я могла подарить тебе такое счастье, но ты предпочел, отвергнув меня, взять в жены эту безобразную крысу, Изабель Гайяр! – Она с ненавистью произнесла имя двоюродной сестры. – Я рада, что она навсегда потеряна для тебя, ведь по ее вине, и я все потеряла!

– Мне все равно, – отвечал ей Джастин, – будет ли это сто человек, или тысяча, или их наберется целая тьма, – мне все равно, даже если ваш отец сделает Изабель жертвой своих низменных поступков. Я – единственный мужчина, которому навсегда принадлежит сердце Изабель, и для меня она никогда не будет потеряна. Скажите мне, где находится Изабель, Эвелина.

– Нет. Я унесу эту тайну с собой! И смерть станет мне милее.

– Не надо ее ни о чем расспрашивать, – заговорил Сенет, и сам удивился, до чего решительно, совсем по-мужски прозвучал его голос. Он и не заметил, как повзрослел. – Нам известно, куда сэр Майлз увез мою сестру. Джон без труда сможет довести нас до места.

Улыбка медленно сползла с лица Эвелины, и дрожь ненависти охватила ее хрупкое тело. Неожиданно она стала похожа на маленькую девочку, которую обидели и которая вот-вот расплачется.

– Это несправедливо, – пробормотала она, опуская руку, в которой держала нож. – Это я должна была стать женой Болдвина, но вы всё подстроили против меня. И я рада, что мне удалось хоть немного отомстить. И ребенок, и Оделин… – Разжав окровавленные пальцы, она бросила нож на землю перед собой и потупилась, печально покачивая головой. – Мне жаль лишь, что я не прикончила Изабель, ведь у меня была отличная возможность сделать это. Она не заслуживает жизни, а уж тем более – счастья, когда для меня все навеки потеряно. Это так несправедливо… – тихо повторила она и, закрыв лицо руками, сделала шаг в пустоту.

Сенет уставился на то место, где всего мгновение назад стояла Эвелина. Он испытывал дурноту от только что разыгравшейся на его глазах сцены, не в силах шевельнуться от ужасной догадки, молнией пронзившей его душу.

– Оделин… – проговорил он, не отводя глаз от окровавленного ножа. – Что она сказала?

Все, казалось, окаменели, но сэр Джастин первым нашел в себе силы и повернулся к Сенету со словами:

– Она была жива, когда мы выехали из Тальвара вслед за леди Эвелиной, но я не знаю, долго ли…