Шрифт:
В принципе эта легенда поздняя, возможно, XII-XIV вв. Во всяком случае раннее средневековье эту легенду не знало. Эта легенда родилась почти в одно время с другой "вещественной" легендой – так называемой "Туринской плащаницей". Первое упоминание о Туринской плащанице относится к 1353 г. Корни обеих легенды восходят ко времени последних Крестовых походов, т. е. являются восточного, палестинского происхождения. Напомним, что в средневековье евреев называли "свидетельствующими", так как считалось, что Господь хранит евреев как живое свидетельство слов и деяний Иисуса. Крах идеи Крестовых походов немало добавил к перспективам установления Христова царства на земле. Вечный жид – это одно из проявлений "мировой скорби", охватившей европейский мир в это время. Миф, родившийся в муках поражения Святой Земли, находящейся во власти неверных, выдержал испытание временем. И в новое время легенда об Агасфере нашла свое место.
Первое упоминание об Агасфере зафиксировано у английского хрониста XIII в.
Матиаса Париса. Он повествует о том, что в 1228 г. в Англию прибыл архиепископ из Армении и рассказал историю некоего Иосифа-Картафиле, бывшего привратника, присутствовавшего при страданиях Спасителя, оскорбившего Иисуса и обреченного на бессмертие, чтобы свидетельствовать об истине Воскресения. В этом изводе легко прослеживается связь с Евангелием от Иоанна (21:20-24): "И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет". Герой рассказа Матиаса Париса должен ожидать пришествия Христа для своего прощения. Раз в 100 лет на него нападает болезнь, кажущаяся неизлечимой, но затем он вновь становится здоровым и молодым, каким был в пору казни Иисуса, т. е. ему делается 30 лет. В нашу задачу не входит рассказывать о всех литературных воплощениях Вечного странника. Их было великое множество. Наиболее популярное изложение, известное всем, это роман Эжена Сю. Иногда история Вечного странника перевоплощалась в легенду о долгожителе со всевозможными вариантами. Таковы "Шагреневая кожа" Оноре Бальзака, "Чудесная история Петера Шлемиля" Адельберта фон Шамиссо,
"Сатанинская бутылка" Р.Л. Стивенсона и др.
И, наконец, Вечный жид становится метафорой или, может быть, синонимом вечности: вечности поиска, вечности мысли. "Мысль – вечный Агасфер, ей нельзя остановиться, ее пути не может быть цели, ибо цель – самый путь"1.
Свой вклад внесла и русская литература, много заимствовавшая из апокрифов.
Средневековые легенды об Иуде и Пилате, Иосифе Аримафейском, Веронике и стражнике Малхе, которому Петр отсек ухо, распространялись по Европе, превращаясь в своего рода бродячие сюжеты. Исследователи считали, например, что легенда о чудесном спасении Иосифа Аримафейского близка к вышеприведенным.
Имеется повод для сближения образа Агасфера с упомянутыми героями. Одно малороссийское сказание чрезвычайно близко к "изуродованной" легенде о Малхе-Иосифе-Картафиле.
В продолжение четырех недель луна перерождается, с нею вместе перерождаются и евреи, которые распяли Спасителя и стояли на страже у гроба Господня в Иерусалиме. Они стоят там до настоящего времени и на вопросы проходящих: "Колы ты вродывся", – отвечают: "Вчера"; "Колы ты умрешь", – отвечают: "Завтра". А.
Веселовский сближает эту украинскую притчу с мифом об Агасфере. Как Картафиль не может умереть, а болеет каждые 100 лет, чтобы снова возродиться, так и малороссийские Жиды возрождаются с каждым новолунием2.
Этой темой заинтересовался и А.С. Пушкин. Сохранился план поэмы, записанный приятелем Адама Мицкевича Ф. Мелевским со слов самого Пушкина: «19 февраля 1827…
Пушкин. О своем "Juif errant"*. В хижине еврея умирает дитя. Среди плача человек говорит матери: "Не плачь. Не смерть, жизнь ужасна. Я скитающийся жид. Я видел Иисуса, несущего крест, и издевался…». Остался небольшой отрывок (жаль, что замысел не был завершен), датированный 1826 г. и названный "Агасфер" – быть может, это самое серьезное, что написал великий поэт о евреях:
В еврейской хижине лампадаВ одном углу бледна горитПеред лампадою старикЧитает Библию… 3* Странствующий еврей (фр.)
Каролина Павлова также отдала дань этой теме, когда ее герой Калиостро говорит:
Я был в далекой Галилеи;Я видел, как сошлись евреиСудить мессию своего;В награду за слова спасеньяЯ слышал вопли исступленья;"Распни его! Распни его!"Генеалогию своего героя Павлова ведет с патриарших времен: он не Агасфер, он не Каин, он не провинился перед Богом – он просто свидетель дней минувших. Он, правда, как Вечный Жид, должен свидетельствовать о казни Христа и вообще о том, что толпа, чернь всегда неблагодарна к своим Благодетелям:
Толпу я знаю не отныне:Шел с Моисеем я в пустыне;Покуда он, моля Творца,Народу нес скрижаль закона, –Народ кричал вкруг АаронаИ лил в безумии тельца4.Я.П. Полонский в своей поэме "Вечный жид" придерживается традиционной интерпретации: Агасфер наказан за черствость души:
Из гордыни, из боязни,Я Христу не мог помочь,В страшный день, на место казниКрест тяжелый доволочь.Я, как бы в угоду века,Сострадать ему не смел,Образ БогочеловекаЯ в страдальце проглядел.Бунт Агасфера робок: он вопрошает Всевышнего, почему он единственный должен нести ответственность за малодушие, трусость, черствость: ….За что же Проклят я один за грех Безучастия?.. О Боже!