Идея не снисходила, зато появилось хорошо знакомое мне навязчивое чувство, что за мной кто-то следит. На всякий случай я сделал еще несколько кругов по базару, резко меняя направление и поминутно оглядываясь, но ничего подозрительного не заметил.

Я вышел на улицу и уже собрался было повернуть к набережной, как вдруг застыл напротив автобусной остановки. В окне я отчетливо увидел знакомый силуэт: тонкий нос, губы, накрашенные перламутровой помадой, темные волосы, вьющиеся как металлическая стружка. Валери! Я рванул к автобусу со скоростью спринтера, но двери его закрылись перед самым моим носом. Я врезал кулаком по пыльному борту, но автобус лишь окутал меня сизым облаком выхлопа и тронулся с места.

Бежать за ним было глупо, но мне ничего не оставалось делать, и я рванул наискосок к следующей остановке – через пустырь, поросший выжженной травой. Тропа неслась мне под ноги, ветер свистел в ушах, и мне уже казалось, что я смогу обогнать автобус, как вдруг за спиной я услышал гулкий топот ног, чье-то шумное дыхание, а затем почувствовал, как теряю опору под ногами и лечу руками вперед на землю.

Я мешком повалился в траву, содрав кожу на локтях, попытался тут же вскочить, как на меня навалилось грузное тело. В нос шибанул крепкий запах пота и табака, и, пытаясь вывернуться из-под своего противника, я вдруг увидел его лицо. Водитель молоковоза!

– Попался, морда, – сказал он мне со злорадной улыбкой, пытаясь выкрутить руку.

– А ну, прекратить! – крикнул подбежавший к нам милиционер и зачем-то засвистел. – Прекратить, я сказал!

Водитель наконец оставил меня в покое, поднялся, отряхивая с брюк пыль.

Я видел, как автобус остановился у междугородной автостанции, из него вышла Валери, накинула на плечи голубой рюкзачок. Я вскочил на ноги, легонько стукнул свободной рукой водителя по затылку, но тот не отстал и попытался ответить мне ударом в челюсть.

– Да в конце концов! – заорал мент прямо мне в лицо.

– Старшина! – сказал я ему. – На пять минут!.. Мне срочно надо на автостанцию! Я вернусь, клянусь тебе! Вернусь, и ты меня посадишь!

Валери подошла к «Икарусу». Шла посадка. Пассажиры толпились у дверей автобуса. Диспетчер проверяла билеты. Водитель захлопнул крышку багажного отсека.

Я попытался снова рвануть по тропе, но старшина мертвой хваткой уцепился за мой локоть.

– Сначала пройдем в отделение, а потом побежишь дальше. Разберемся, выясним, что ты натворил, и я тебя отпущу, – ласково приговаривал он.

– Я его еще на базаре засек, – сказал водитель молоковоза и погрозил мне кулаком. – Баба у тебя рожает! Я тебе рожу, гадина!

– Я подам на вас в суд за оскорбление, – сказал я водителю и снова оглянулся. «Икарус» задним ходом отъезжал от платформы. Я сплюнул и с тоской посмотрел на милиционера. – Веди теперь, чего застряли здесь…

– Значит, сегодня утром вы угнали молоковоз? – спросил старшина, постукивая карандашом по краю стола.

– Нет, я не угонял. Я вежливо попросил этого гражданина довезти мою девушку до роддома, а он отказался помочь ближнему.

– Че? – завыл водитель. – До роддома! Да шо ты мне сказки рассказываешь?

– Замолчите, гражданин! – прикрикнул на него старшина и снова обратился ко мне: – И что было дальше?

– Мы доехали до ресторана «Магнолия», но ей там стало намного лучше, и мы пошли пешком.

– Врет, пес! – снова вмешался водитель.

Старшина смотрел на меня и думал. Я ему нравился. В том смысле, что я относился к представителю власти с должным уважением, и старшина не находил состава преступления в моем поступке.

– А вы знаете, что из-за вас прокисло все молоко и его пришлось продать как простоквашу?

– Я оплачу разницу, – пообещал я.

– И за моральный ущерб! – рявкнул водитель, но я выразительно посмотрел на его, так сказать, лицо, давая понять, что морально ущербным он уже родился на свет.

– А вас, – сказал я, поочередно загибая пальцы на руке, – следует привлечь за: первое – неоказание помощи, второе – оскорбление личности, третье – управление автотранспортом в нетрезвом виде (это я уже на ходу придумал).

– Тоже верно, – согласился старшина, снова постукивая карандашом по столу и подозрительно глядя уже на водилу.

Этот инцидент, к счастью, завершился благополучно, если не считать, что я упустил Валери из-под самого носа. Она уехала, думал я, бредя в сторону автостанции. Куда уехала? В Симферополь? Или дальше? Надолго? Что в рюкзачке? Ее вещи? Или ее доля денег? Почему одна?

Вопросы сыпались один за другим, но я не торопился отвечать на них, тем более что ни одного ответа пока не было.