— Тут просто нет слов, — сказал Аллейн.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — взмолился отец Джордан и изобразил комически отчаянную гримасу. — Мистер Мэрримен, вы, помнится, говорили, что убийца, страдающий шизофренией…

— Безусловно, вы слышали о том, как он опозорился во время одной из своих последних передач, — бесцеремонно прервал священника мистер Мэрримен. — «Умбиликус Глобулар леди Агаты», — торжественно процитировал он и разразился неприятным смехом.

— Послушайте, я в отпуске, поэтому мне, честное слово, не хотелось бы взывать к своему авторитету священника. — Прежде чем мистер Мэрримен успел что-нибудь вставить, отец Джордан сказал, слегка повысив голос — Вернемся, как, кажется, говорил какой-то толстячок из сказки, к нашему предпоследнему разговору. Меня весьма заинтересовало то, что вы мне рассказали о преступниках-одиночках. Какую книгу вы мне посоветовали прочитать? Если не ошибаюсь, вы сказали, что ее автор — американский психиатр, не так ли?

— Не помню, — закапризничал мистер Мэрримен.

— Случайно не «Выставка насилия» Фридерика Уэртама? — подсказал Аллейн.

— О, так вы тоже знаток этого дела. — Отец Джордан с явным облегчением повернулся к Аллейну. — И, надо сказать, знаток образованный.

— Нет, я всего-навсего любитель. Кстати, почему всех так интересует насилие? — Он взглянул на отца Джордана. — Что вы думаете по этому поводу, сэр?

Отец Джордан пребывал в нерешительности, его опередил мистер Мэрримен.

— Убежден, что перед людьми стоит выбор: либо читать об убийствах, либо совершать их самим, — сказал он.

— Спасительная раковина?

— Мимикрия. Так называемое антисоциальное побуждение находит себе прибежище в социально допустимом русле. Мы совершаем наши преступления, находясь от них на безопасном расстоянии. Все мы в душе дикари. — Мистер Мэрримен беззаботно сложил на животе руки. Казалось, к нему снова вернулось хорошее настроение.

— Вы согласны с этим? — спросил Аллейн у отца Джордана.

— Мне кажется, мистер Мэрримен имеет в виду так называемый первородный грех. Если это так, я с ним полностью согласен.

Внезапно над маленьким обществом нависло молчание, и реплика Аллейна была похожа на брошенный в лужу камень.

— Возьмем в качестве примера хотя бы этого душегуба, что ли, который, как пишут в газетах, сопровождает убийство розами. Как вы думаете, что за всем этим кроется?

Молчание продолжалось секунд пять.

— Не розами — гиацинтами, — поправила Аллейна мисс Эббот. — Цветами, которые имеют несколько разновидностей. — Она подняла голову от книги и устремила взгляд на миссис Диллинтон-Блик. — Тепличными цветами. Ведь дело было зимой. Правда, в первый раз, по-моему, это были подснежники.

— А во второй — гиацинты, — подхватил мистер Мэрримен.

Обин Дейл кашлянул.

— Ну, теперь я вспомнил! — воскликнул Аллейн. — Конечно же, это были гиацинты.

— Ужасно, ужасно, — со смаком твердила миссис Кадди.

— Кошмарно просто, — кивал головой ее супруг. — Подумать только — гиацинты!

— Бедняжки! — вырвалось у мистера Макангуса.

— По-моему, я что-то слышал об этих цветах по телевизору, — сказал мистер Мэрримен с наигранной наивностью собирающегося напроказничать ребенка. — Что-то очень забавное. Вы помните, что это было такое?

Все старались упорно не смотреть в сторону Обина Дейла, даже отец Джордан не нашелся что сказать.

В эту самую секунду в салон ввалился Деннис с огромной корзиной цветов, которую он взгромоздил на столик в центре.

— Гиацинты! — вырвалось у миссис Кадди. — Ну и совпадение!

Цветы — это один из тех даров природы, который либо доставляет нам удовольствие, либо вызывает аллергию. Гиацинты покачивались над своим мшистым ложем и слегка подрагивали, источая неуместную в данной ситуации нежность и хрупкость и наполняя комнату ароматом, вызывающим в памяти роскошные магазины, рестораны, образы красивых женщин.

Деннис отошел на шаг полюбоваться цветами.

— Спасибо, Деннис, — сказала миссис Диллинтон-Блик.

— Не стоит, мадам. Ах, ну разве они не великолепны?

Он зашел за стойку бара. Пассажиры не спускали глаз с цветов, которые постепенно наполнили все помещение сладковатым благоуханием.

— У меня в каюте не хватает места для цветов, — поспешила объяснить миссис Диллинтон-Блик. — Вот я и решила, что мы будем любоваться ими все вместе.

— Какой очаровательный жест, — сказал Аллейн. Мужчины поддержали его глухим бормотанием.

— Они восхитительны! — воскликнула Джемайма. — Огромное вам спасибо.

— У вас очаровательные манеры, бабуся, — едва слышно пробормотал Тим Мейкпис.

— Надеюсь, их аромат никому не покажется чересчур сильным, — сказала миссис Диллинтон-Блик. — Что касается меня, то я просто в нем купаюсь. — Она повернула голову к Обину Дейлу.

— Само собой разумеется. Ведь вы — экзотическая женщина, — промурлыкал он.

Мистер Мэрримен хмыкнул.

— Боюсь, мы испортим вам удовольствие, — громко сказала миссис Кадди. — Мистер Кадди не может находиться в комнате, где стоят цветы с тяжелым запахом. У него на них аллергия.