— Ты здоров, Тим?

— Абсолютно.

— У тебя какой-то странный вид.

— Это от жары. Пойдем-ка вон туда.

Он схватил девушку за руку и потащил на веранду, подтолкнул ее в сторону роскошной подставки для ног у шезлонга миссис Диллинтон-Блик, а сам пристроился на краешке подножки Обина Дейла.

— Не виновен в чем?

Джемайма в удивлении на него уставилась.

— Хотя, вероятно, ты отнесешься к этому совсем иначе.

— К чему «этому»?

— К этому случаю с куклой миссис Д.-Б. Это было так омерзительно. Не знаю, что думают по этому поводу другие, я же считаю, что это было сделано с умыслом. Если бы на куклу просто-напросто наступили, с ней бы никогда не случилось такого. К тому же этот цветок у нее на груди… Нет, во всем этом есть что-то гадкое.

Тим нагнулся и долго завязывал свои шнурки. Когда он наконец выпрямился, Джемайма спросила:

— Что с тобой? Ты все время меняешься в цвете. Как хамелеон.

— И какого же цвета я теперь?

— Огненно-красного.

— Это оттого, что я наклонился. Насчет куклы я с тобой согласен: это была пресквернейшая шутка. Наверняка, это проделка какого-нибудь пьяного матроса.

— В тот вечер поблизости не было ни одного пьяного матроса. Знаешь, кого я подозреваю?

— Кого?

— Мистера Кадди.

— Не может быть, Джем. Почему?

— Когда мистер Бродерик раскрыл куклу, он все время ухмылялся.

— У него хроническая ухмылка. Она никогда не покидает его лица.

— Все равно, мне кажется, он Г. С.

— Кто-кто?

— Грязный старикашка. Знаешь, меня бы стошнило остаться с ним с глазу на глаз на шлюпочной палубе после наступления темноты.

— Бери везде меня. Я, как ты могла убедиться, вполне благонадежен.

Джемайма рассеянно улыбнулась. Казалось, она хотела сказать что-то еще, но не решалась.

— В чем дело, Джем?

— Ничего особенного. Понимаешь… Одним словом, мне кажется, все это началось с той самой минуты, когда Деннис принес в салон гиацинты миссис Д.-Б., на следующий день после нашего отплытия. С тех пор эти ужасные разговоры об убийствах просто преследуют нас. Эти выяснения алиби накануне Лас-Пальмаса, истерика с мисс Эббот… А потом этот ужас с девушкой, которая везла цветы миссис Д-Б. Теперь еще кукла. Ты можешь подумать, что я рехнулась, но… А что, если на нашем судне этот цветочный убийца?

Тим хотел было успокоить девушку и уже протянул к ней руку, как вдруг на палубу упала мужская тень.

— Дорогое дитя! — воскликнул Обин Дейл. — Что за патологически ужасное предположение!

Тим и Джемайма подскочили со своих мест.

— Боюсь, мы злоупотребили вашими шезлонгами, — машинально сказал Тим.

— Дорогой старина! Пожалуйста, сидите на них сколько душе угодно. И когда угодно. Я уверен, что и мадам будет этим очень польщена. — В руках у Дейла была целая охапка подушечек и ковриков, которые он принялся раскладывать в шезлонгах. — Мадам обожает роскошь. — Он взбил подушки и ловко бросил их в шезлонг. — Вот и готово! — Выпрямился, вытащил из кармана трубку и со свирепым видом зажал ее между зубами, а сам ухитрился склониться над Джемаймой с покровительственным видом. — Что касается вас, юная леди, боюсь, вы дали волю своему необычайно живому воображению, — сказал Обин Дейл, насмешливо качая головой.

Он вел себя точно так же, как перед камерой, и Тим почувствовал непреодолимое желание засвистеть мелодию «Несите ваши беды». Тем не менее он поспешил сказать:

— Эти рассуждения не так уж необоснованны, как может показаться на первый взгляд. Мы с Джемаймой спорили по поводу алиби, что неминуемо повлекло за собой предположение об этом цветочном специалисте.

— Понимаю, — промычал Дейл, не спуская с Джемаймы глаз. — Похоже, мы снова взялись за старое. К тому же эта тема не из приятных, верно?

— Вы абсолютно правы, — холодно заметила Джемайма.

— Милая девочка! — воскликнул Дейл и похлопал ее по плечу.

Тим пробормотал, что пора идти пить чай, и потащил Джемайму на правый борт, где дал выход накипевшему в нем гневу:

— Господи, какой же отвратительный тип! Чего стоит эта его игра в свойского парня! Эта отталкивающая приторность! Эта дутая доброжелательность! — Он склонился над девушкой, повернув голову набок: — Милая девочка, — елейным голоском сказал он и похлопал ее по плечу. Получилось очень похоже.

Джемайма оценила его актерские способности и даже развеселилась.

— Разумеется, я вовсе не думаю, что мы путешествуем в обществе убийцы. Это я так… А теперь, пойдем побеседуем с мистером Всезнайкой.

Мистер Мэрримен бушевал. Он только что обнаружил книгу «Поэзия елизаветинских времен», которую Джемайма оставила на своем кресле, и теперь читал целую лекцию на тему поэзии елизаветинских времен. Разумеется, ее автор — большой авторитет, но мистер Мэрримен ни в коем случае с ним не согласен. В дискуссию оказались втянутыми Аллейн, отец Джордан и мисс Эббот, в то время как мистер Макангус и мистер Кадди оставались в сторонке и наблюдали за происходящим, первый с восхищением, второй со своим обычным видом невежественного превосходства.