— Умоляю вас, позвольте Тиму себя осмотреть, — сказала она. — Или хотя бы примите таблетку аспирина. Я вам сейчас принесу, ладно?

Девушка положила ладонь на его руку, но он поспешно ее отдернул.

— Думаю, у меня какое-то легкое инфекционное заболевание, — объяснил он свое столь резкое движение. — Однако спасибо вам, дорогая.

— У вас жуткий жар.

Джемайма ушла и вскоре вернулась с аспирином и стаканом воды. Мистер Мэрримен согласился принять три Таблетки и заявил, что хочет прилечь. Он встал, и все заметили, что его буквально шатает из стороны в сторону.

— Надеюсь, это не заразно, — сказал мистер Кадди.

— Если у него заразная болезнь, он не имеет права выходить на люди, — тут же завелась миссис Кадди. — Как ты себя чувствуешь, дорогой?

— Нормально, дорогая, — отозвался ее супруг. — Мое легкое недомогание благополучно завершилось, — добавил он, обведя взглядом всех присутствующих. — Теперь я беззаботен, как канарейка. Мне так нравится жара. И вообще, мне кажется, тропики действуют на человека возбуждающим образом.

Это высказывание было встречено благоговейной тишиной.

— Вы все видели? — нарушил ее мистер Макангус и демонстративно повернулся к мистеру Кадди спиной. — Сегодня вечером нам покажут кино. Только что на шлюпочной палубе повесили афишу.

Его объявление было встречено без особого энтузиазма.

— Это расстроит нам канасту, — пробормотал отец Джордан на ухо Аллейну.

— Как здорово! — воскликнула миссис Диллинтон-Блик. — А на чем же мы будем сидеть?

— Наверное, в своих креслах на крышке люка, — пропел мистер Макангус и сделал шаг в ее сторону. — Великолепная идея! А вам следует лечь в шезлонг. Вы будете похожи на Клеопатру в своей барке, окруженную рабами, главным образом языческого происхождения.

— Ах, господи! — Она всплеснула руками.

— Что за фильм? — поинтересовался Дейл.

— «Отелло». В главной роли — великий американский актер.

— Мистер Мэрримен будет доволен, — заметила Джемайма. — Ведь это его любимая пьеса. Если, конечно, ему понравится игра актеров.

— Я не думаю, что ему можно выходить на люди, — тотчас же возразила миссис Кадди. — Он должен считаться с остальными.

— Кино будет на открытом воздухе, — возразила мисс Эббот. — А вам вовсе не обязательно садиться рядом с мистером Мэррименом.

— Как чудесно! — воскликнула Джемайма. — Орсон Уэллес в роли Отелло!

— Лучше бы нам показали хороший мюзикл, — ворчала миссис Кадди. — Верно, дорогой?

Мистер Кадди ей ничего не ответил. Он не сводил глаз с миссис Диллинтон-Блик.

Кинематографическая версия «Отелло» завершала свою торжественную поступь, сопровождаемая негромкими проклятиями мистера Мэрримена в адрес Орсона Уэллеса. [8]

В первом ряду прерывисто дышал капитан Бэннерман, у миссис Диллинтон-Блик дрожал подбородок, а Дейл то и дело восклицал: «О нет!» Аллейн был буквально потрясен картиной, но мог уделять экрану лишь сотую долю внимания.

Остальные пассажиры разместились сзади капитанского кружка. Офицеры сидели в сторонке. Деннис и стюарды стояли сзади.

Море было необычайно спокойным, звезды сияли особенно выразительно. Экран струился во мраке, жил собственной жизнью, такой не похожей на окружающий мир.

Джемайма затаила дыхание. Тим нашел в темноте ее руку и сжал в своей. Ими теперь владела одна мысль — как чудесно вслушиваться вдвоем в эту музыку стиха.

— Прометея, — с чувством повторил отец Джордан.

В финале экран был не таким темным, как того требовало действие пьесы. Всю его поверхность заняло огромное страдальческое лицо.

Белое покрывало, подобно савану, окутало лицо Дездемоны.

И вдруг экран погас. В самый трагический момент Отелло и Дездемона куда-то исчезли, а публика погрузилась в кромешную тьму. Снова послышался стук судовых машин, потом механик возвестил о том, что произошло замыкание. Вспыхнули огоньки спичек. Вокруг проектора столпились мужчины. Аллейн достал из кармана фонарик, поднялся со своего места в самом конце ряда и стал медленно пробираться вдоль крышки люка. Все пассажиры были на своих местах, кое-кто из стюардов, Деннис в том числе, уже ушли.