В дверях она обернулась.

— На улице есть еще стража, так что ведите себя разумно. Иначе избавите нас от хлопот по вашей охране.

— При этом, — непринужденно сказал Тревиц, — и вы лишитесь тех выгод, которые я мог бы принести.

— Разумеется, мы постараемся их не упустить, — ответила Бранно, невесело улыбнувшись.

Лионо Коделл ждал ее на улице. Он сказал:

— Я слышал весь разговор, Мэр. Вы были чрезвычайно терпеливы.

— И при этом чрезвычайно устала, же кажется, что этот день длился семьдесят два часа. Командуйте теперь вы.

— Хорошо, скажите только, в доме действительно была "ментальная глушилка"?

— Ах, Лионо, — устало сказала Бранно, — вы ведь все понимаете. Какова вероятность, что за нами следили? Не воображаете же вы, что Второе Сообщество следит за всеми, везде и всегда? Это юный Тревиц может так думать, а я не столь романтична. И если даже у Второго Сообщества повсюду глаза и уши, "глушилка" выдала бы нас с головой. Как только они обнаружат ментально непрозрачную область они поймут, что от их могущества есть защита. Нельзя раскрывать секрет этой защиты, пока мы не будем готовы использовать ее в полной мере. И ради сохранения этого секрета, можно пожертвовать не только Тревицем, но вами и мной вместе взятыми… И все-таки…

Они ехали в наземном автомобиле, Коделл был за рулем.

— И все-таки, — повторил Коделл.

— Что "и все-таки"? — спросила Бранно. — Ах да. И все-таки этот молодой человек умен. Я несколько раз обозвала его дураком, чтобы поставить на место, но он не дурак. Он молод. Он начитался книг Аркади Дарелл, и поэтому думает, что Галактика так и устроена. Но он обладает интуицией, и будет жаль его потерять.

— Вы уверены, что придется его потерять?

— Абсолютно уверена, — грустно сказала Бранно. — Может это и к лучшему. Зачем нам юные романтики, которые стреляют вслепую, и могут в один миг разрушить то, что мы строили годами? И потом, он отвлечет на себя внимание агентов Второго Сообщества. Они, конечно, существуют и следят за нами, и пока, он будет их отвлекать, они, быть может, не заметят нас. Может быть, нам повезет и они не только не заметят нас, но и выдадут себя своим интересом к Тревицу, и дадут нам время и возможность разработать контрмеры.

— Значит Тревиц должен притянуть молнию. Губы Бранно дернулись.

— Ах, вот сравнение, которое я искала. Он наш громоотвод.

— А этот Пелорат, в него ведь тоже молния ударит?

— Тут уж ничего не поделаешь.

Коделл кивнул.

— Что ж, как говорил Салвор Хардин: "Не позволяйте вашему нравственному чувству мешать вам принимать правильные решения".

— У меня сейчас нет нравственного чувства, — пробормотала Бранно, — у меня есть чувство страшной усталости. И все-таки… Я могла бы назвать целый ряд людей, которыми пожертвовала бы охотнее, чем Тревицем. Он красивый молодой человек… И, конечно, сам это знает.

Последние слова она произнесла невнятно, закрывая глаза и погружаясь в сон.

Янов Пелорат был ни худой, ни толстый, среднего роста. Он говорил и двигался неторопливо и солидно. Его маловыразительное лицо обрамляли седые волосы, и выглядел он старше своих пятидесяти двух лет.

Он за всю свою жизнь не отлучался с Терминуса — вещь необычная, особенно для историка. Он и сам не знал, получилось ли это из-за его глубокого увлечения наукой или вопреки ему.

Историей он увлекся в пятнадцать лет, когда однажды, во время болезни, ему дали книгу древних легенд. В них повторялась тема замкнутого одинокого мира, который не сознавал своего одиночества так как не знал ничего другого.

Болезнь быстро пошла на убыль. За два дня он трижды прочел книгу и встал с постели. На следующий день он уже сидел за своим компьютерным терминалом в поисках каких-нибудь материалов о подобных легендах. Он перерыл всю библиотеку Университета Терминуса, но там было мало данных. Став постарше, он открыл для себя радости межбиблиотечных обменов. По гиперлучевой связи он приобретал распечатки из самых дальних краев, даже из Ифнии.

Он стал профессором античной истории. И вот теперь, впервые за тридцать семь лет увлечения историей, собирался в свой творческий отпуск совершить космическое путешествие на Трантор.

Пелорат, конечно, знал, как необычно для жителя Терминуса ни разу не побывать на других планетах. Он вовсе не стремился отличаться от других. Просто каждый раз, стоило ему собраться в космическое путешествие, как находилось что-нибудь: новая книга, новая работа, новое исследование. Он откладывал путешествие и работал над новым материалом, извлекал из него все, что можно и добавлял еще один кирпич в свою постройку. В конце концов, он жалел только о том, что не побывал на Транторе.

Трантор двенадцать тысяч лет был столицей Первой Галактической Империи и резиденцией Императора. А до этого — столицей одного из влиятельных царств, которое постепенно поглощало другие царства. В пору расцвета Трантор представлял собой единый город, занимавший всю планету, покрытую металлической оболочкой. Пелорат читал о Транторе в старинной книге Гаала Дорника, который там бывал еще во времена Хари Селдона… Этот редкий том стоил половину годового жалованья профессора, но Пелорат, конечно, не расстался бы с ним ни за какие деньги.