— Кто это они? Вы не одни?

— Нет. Здесь Элга и Фариза. Мы все здесь. Все вместе.

— Вы ненормальный, — рассерженно заявил Дронго, — надеюсь, больше никого нет?

— Нина с Таней. Я привез их сюда, чтобы не беспокоить мать Нины.

— Вы противоречите сами себе, — заявил Дронго. — Два дня назад вы говорили, что никогда не приводите к себе домой. А сейчас устроили у себя в доме бардак? Воспользовались тем, что временно остались холостяком?

— Они сами приехали, — повторил Эдуард Леонидович, — вы можете приехать ко мне и убедиться.

— Скажите ему, что мы сейчас к нему приедем, — сказала Линовицкая.

Дронго взглянул на нее. Если он скажет Халуповичу, что они приедут вдвоем, тот сразу все поймет. Но, с другой стороны, она имеет право на этом настаивать. И как следователь, и как женщина, которая становится одним из действующих лиц в этой трагедии.

— Мы сейчас приедем, — сказал Дронго, — вместе с Валентиной Олеговной.

— Ах, с ней, — понял Халупович. — Я вас поздравляю, Дронго, у вас неплохой вкус. А у меня ничего не вышло.

— Ничего не трогайте и никуда не уходите, — приказал Дронго. — Мы выезжаем.

Убрав аппарат, он взглянул на Линовицкую.

— Кажется, нужно ехать, — не совсем уверенно предложил Дронго. — Я должен перед вами извиниться.

— Ничего, — невесело улыбнулась она, — надеюсь, Халупович не умрет до нашего приезда. А мы можем увидеться и в другой раз. Сейчас я переоденусь и мы поедем.

Линовицкая выходила из комнаты, когда Дронго окликнул ее:

— Валентина, — он впервые назвал ее по имени.

Она стремительно обернулась.

— Спасибо, — сказал Дронго.

Она поняла, что этот человек никогда больше здесь не появится. Это было как наваждение, как мгновенная вспышка. Больше такой ночи не будет. Она кивнула ему, в знак понимания. Глаза предательски блеснули, но она сдержалась.

Через пять минут Линовицкая появилась, но уже в другом платье. Она не надела служебный костюм, но ее строгий темно-серый наряд был свидетельством ее понимания ситуации. Она успела даже стереть косметику. Перед ним снова была строгая женщина-следователь. «Она как будто прибавила в возрасте», — подумал Дронго.

Когда они вышли из квартиры, было около трех часов ночи. Или утра. Хотя в Москве в зимнее время это еще ночь. Остановив первую попавшуюся машину, они поехали на Ленинский проспект, где находились двухэтажные апартаменты Халуповича. В последние годы подобные фешенебельные жилые комплексы появлялись по всей Москве. В них были автономное отопление, автономное подключение электричества, собственные прачечные, своя служба охраны.

Когда Дронго и Линовицкая подъехали к комплексу, охранники долго и придирчиво проверяли их документы. И только затем позвонили Халуповичу, который уже предупредил их о появлении ночных посетителей. При этом один из сотрудников охраны недовольно сказал второму:

— Сегодня к этому типу всю ночь ходят гости.

Второй охранник кивнул. Он проводил гостей до кабины лифта, сказав, что нужная им квартира находится на четвертом этаже. В этой части здания были расположены двухэтажные апартаменты, в которых селились особо состоятельные клиенты. На всех этажах были установлены телекамеры.

— Сюда никто чужой пройти не сможет, — недовольно сказала Валентина. — Может, у него мания преследования? Или он действительно мазохист? Зачем нужно было звать к себе всех подозреваемых? Или он собирается устроить очередной акт этой трагикомедии?

У двери тоже была установлена камера. Когда Дронго позвонил, за дверью послышались быстрые шаги. Дверь открыл сам Халупович. Он был в серых брюках и в синей рубашке с длинными рукавами. Он посторонился, пропуская приехавших в квартиру.

— Что произошло? — поинтересовался Дронго, помогая снять пальто Линовицкой. Затем он тоже разделся и повесил пальто на вешалку.

— Опять, — простонал Халупович, — опять кто-то пытался меня убить!

— А зачем вы всех позвали к себе? — поинтересовалась Линовицкая. — Мне кажется, вы несколько переигрываете, Халупович.

В квартире была огромная прихожая, метров тридцать, дальше находился холл, в котором стоял круглый стол, а на нем живые цветы. Мраморный пол в середине закрывал круглый ковер изумрудного цвета.

— Вы подозреваете меня? — удивился Эдуард Леонидович.

Валентина Олеговна взглянула на Дронго, ожидая его поддержки. Но он молчал. И воодушевленная его молчанием, она продолжала:

— Зачем вы пригласили женщин? Хотели устроить спектакль? Похоже, вы давно решили избавиться от своей домработницы, поэтому и придумали такой экзотический план. «Один раз в миллениум». Каждая из трех женщин, приехавших из разных городов, имела основания для мести. А затем вы разыгрываете спектакль, приглашая каждую из них к себе домой. После чего искусно изображаете удивление. Но если в первый раз я еще могла вам поверить, то во второй — нет. И вы не сможете мне доказать, что они снова случайно оказались в вашей квартире.