Если в 2—3 года ребенок играет один или с родителями, представляя себя, скажем, водителем автобуса, он может часами носиться по квартире, держа в руках самодельный руль. А вот к 4—5 годам для него уже важнее участвовать в сюжетно-ролевых играх вместе с друзьями, родителями, братьями и сестрами, и у каждого из них своя, пусть игрушечная, ненастоящая, но жизнь.

Нередко взрослые, вместо того чтобы просто научить малыша играть, журят своего ребенка за то, что он привел целую ватагу друзей и устроил дома настоящий переполох. Вряд ли стоит запрещать игры и наказывать за это детей, лучше выработать свою индивидуальную линию поведения в этом отношении, которая дополняла бы их интеллектуальное развитие.

Если, к примеру, дочь чаще играет роль матери, ведущую роль, требующую большей ответственности, серьезности, это значит, что малышка довольно решительна, способна принимать самостоятельные решения, пусть даже детские. Эта роль, как правило, требует некоторых навыков в сфере межличностного общения и некоторых бытовых умений. Подобная роль, выбранная ребенком, свидетельствует об определенном складе характера, лидерских наклонностях.

Некоторые дети предпочитают в игре выбирать роли третьего лица, например бабушки, тети, сестры. Это, как правило, проявление обычных способностей. Такие дети не хотят руководить, но и подчиняться не имеют желания, выбирая роли взрослых людей, позволяющие снять с себя ответственность. Это говорит о том, что малыш осознает и ценит значение родителей, понимает, что мама должна не только командовать и требовать беспрекословного подчинения, но и уметь находить общий язык со всеми участниками игры.

Исходя из возрастных особенностей и уровня развития психологи выделяют несколько этапов в освоении ребенком сюжетно-ролевых игр.

По сути, это переходная ступень от простого подражания к ролевой игре; такие игры появляются интуитивно даже у тех детей, с которыми взрослые вообще не играют. На этом этапе малыш целиком поглощен самим действием и может еще не считать себя в игре мамой, которая укладывает детей спать, или водителем, который куда-то едет.

Другой пример: годовалый малыш колотит ложкой по столу — он просто стучит, ему нравится звук, нравится движение. А вот когда трехлетний малыш стучит ложкой по столу и заявляет, что это барабан, что он стучит именно в барабан, — это уже игра, пока еще примитивная игра с замещением одного предмета другим, но можно представить, с каким сдвигом во внутреннем мире ребенка это связано! Он впервые оторвался от конкретного предмета и вышел в условный, символический план. В его сознании слово отделяется от предмета, его можно присвоить другому — при условии, что с ним будут действовать так же, как с названным.

Если же к трем с половиной годам ребенок все еще лишь подражает действиям взрослого, это говорит об определенном отставании в развитии. Чтобы его компенсировать, надо как можно больше играть с сыном или дочерью, читать малышу детские книжки и разыгрывать вместе понравившиеся сюжеты.

Есть дети, которые вообще не достигают следующего уровня развития игры. Как правило, большую часть времени они либо просто играют с эффектными игрушками, включая и выключая их, беспорядочно бегают по двору, не зная, чем заняться, либо начинают что-то ломать и задирать других детей.

Становясь старше, они подолгу пассивно смотрят телевизор или видео, часто любят смотреть рекламу (там обычно много звуковых и зрительных эффектов) и воспроизводить отдельные фразы с соответствующими интонациями. Повзрослев, такие дети обычно не любят читать, плохо учатся в школе, конфликтуют с учителями, одноклассниками и родителями.

В подростковом возрасте именно эти дети (если родителям не удастся их чем-то увлечь и расширить границы их внутреннего мира) в первую очередь пополняют ряды фанатов и прочих молодежных группировок, в том числе и асоциальных, легко заражаясь групповыми эмоциями и выполняя все, что диктует лидер группировки. Они чрезмерно увлекаются компьютерными играми, просиживая за ними долгие часы. Их социальное поведение остается неразвитым и примитивным, а потому они чаще всего или подчиняются чужой воле, или выясняют отношения с помощью крика, ругани и силы.

Многочисленные эксперименты показали, что произвольное поведение ребенка в игре значительно опережает такое же поведение вне игры. Он, например, может исписать целую страницу, исполняя роль школьника, может собрать все игрушки, исполняя роль уборщицы или мамы, а вне игры ему это делать неинтересно.

Дочки-матери, посещение врача, приход гостей, покупка в магазине — разыгрывание этих и других повседневных ситуаций относится к уровню простых ролевых игр. Здесь уже есть полноценная игровая ситуация и принятие на себя роли взрослых: в игре ребенок становится то мамой, то папой, то врачом, то водителем автобуса. На этой стадии малыш полностью отождествляет себя в игре с ролью и стремится точно воспроизвести те действия, которые он видел в жизни или на экране. Этого же он требует и от партнера по игре, в противном случае начинает возмущаться: "Ты неправильно играешь!"

И это справедливо, поскольку игра парадоксальна по самой своей природе. Она сочетает свободу, творчество, непринужденность с жестким требованием выполнять определенные правила. Ребенок может играть или не играть, может играть во что угодно и использовать при этом любые предметы, и не обязательно по прямому их назначению. Но если он выбрал сюжет и свою роль, должен совершать определенные действия в точной последовательности — в соответствии с ролью и правилами.

Исполняя роль взрослого — доктора, шофера, воспитательницы, мамы, ребенок начинает вести себя определенным образом. Он не будет играть, если не понимает, какая цепь действий предусмотрена его ролью.