– А…

– Да, она лежала здесь еще в прошлые выходные, когда я приходил, – сообщил Крис. – Все как и было.

– Мне показалось, ты упоминал, что заходил сюда неделю назад?

– Я заглянул просто так, лишний раз проверить.

– Неплохая квартирка для начинающего актера, – заметила я. – У него были богатые родители?

– Видимо, не настолько, как раньше. Отец Тома играл на бирже, и у него это неплохо получалось. Но Том рассказал, что за несколько лет до смерти папаша неудачно вложил деньги и потерял большую часть своих сбережений. Однако его старики не нуждались. Квартира в Нью-Йорке, кое-какие капиталы – и они отложили приличную сумму для Тома, но больших денег у них не водилось. У его отца случился сердечный приступ. А мать умерла от рака – прошлым летом исполнился год.

Мы переходили в другие комнаты – в ванную (где недоставало зубной щетки), в маленькую кухню (холодильник был пуст, если не считать нескольких бутылок пива и пакета прокисшего молока, которое, когда я надорвала край, ударило мне в нос), в помещение за кухней (должно быть, прежде это была комната горничной – здесь по-прежнему стояли узкая кровать и стол, а на стене висело несколько полок). Крис объяснил, что он жил в этом закутке, пока не снял квартиру.

– Что? – спросила я, когда он недоумевающе поджал губы.

– Этот журнал… – Крис указал на экземпляр «Бэк-стейдж» на краю стола. – Я знаю, это безумие, но готов поклясться, в прошлый раз он лежал дальше от края. Возможно, я ошибаюсь. Возможно, я и свет забыл выключить. Как иначе объяснить то, что все остальное в квартире не тронуто?

– Ну, если Том возвращался, чтобы забрать какие-нибудь вещи – например, одежду, – он и в самом деле мог сделать это, не устраивая беспорядка… – Я инстинктивно обернулась. Если Том – или кто бы то ни было – уже приходил, то может появиться еще раз и застать нас за обыском. Мне действительно здесь не нравилось!

Я выдвинула ящик стола и заглянула внутрь. Ручки, карандаши, конверты – всякое барахло. Я закрыла ящик. На столе лежало несколько бумаг. Я быстро их проглядела. Счета, датированные, как правило, не позже начала мая. Один счет пришел из Хьюстона, с парковки, и я записала себе название и адрес.

– Какая у Тома машина?

– Черная «ауди».

– На нее есть документы? Здесь я их не вижу.

– Полагаю, он все забрал с собой.

– А компьютер?

– Вон, в углу. – Крис ткнул пальцем. – Я несколько раз пробовал подобрать пароль – хотел залезть в его почту, но ничего не получилось.

В дальнем углу стола лежала груда бумаг, за которую я и принялась. Сверху оказался еще один экземпляр «Бэк-стейдж», под ним – несколько фотографий, на каждой значилось «Том Фейн».

– Так вот он какой! – Я переводила взгляд со снимка на снимок.

Если фотографии не лгали, Том выглядел так же шикарно, как и Крис, хоть и в совершенно ином духе. Темные глаза и светлые волосы, достаточно длинные, чтобы заправлять их за уши. Невероятно гладкая кожа – совсем как у младенца, и при этом мужественные черты лица. Если бы я стояла на улице и болтала с подругой, а он проходил мимо, я бы, наверное, не удержалась и прошептала: «Господи…»

И дело было не в одной только внешности! В его облике сквозили утонченность и бесстрастие, которые столь свойственны выпускникам нью-йоркских частных школ, – результат того, что ребенок растет, получая все, чего ему хочется, и одновременно получает навык весьма нелегкой жизни в большом городе – ну, например, в четырнадцать лет начинает ездить в одиночку на метро.

– Да, отличный снимок, – прервал мои размышления Крис.

– Они заставили его подстричься?

– Нет, наоборот, хотели, чтобы он отрастил волосы. Продюсер решил, что парень, который сидит на телефоне и городском морге, должен выглядеть именно так.

– Ничего, если я возьму одну фотографию? – спросила я. – Просто так.

– Да сколько угодно! У него их, наверное, целая пачка!

На обороте фотографии было что-то прикреплено. Я перевернула снимок. Это было его резюме. Выяснилось, что Том играл небольшие роли в сериалах вроде «Закон и порядок», а также в длинном перечне пьес.

– Мы оба играли вот здесь. – Крис ткнул пальцем в одно из названий. – Я уже сказал, у Тома гораздо больше опыта, чем у меня. Но один раз мы работали вместе.

– «Девушки из ада»?

– Да. Том в основном играл в одном маленьком театре, он называется «Чепе». Там ставят примерно пятнадцать пьес в год – и классику, и новое. Он был в составе труппы.

Я сунула фото в сумочку и обвела взглядом полки. Пособия по актерскому мастерству и драматургии, несколько старых учебников для колледжа. На верхней полке какая-то объемистая коробка…

– А там что? – спросила я.

– Фотографии! Я заглядывал туда, когда был здесь в последний раз, но особенно не рылся.