«Художник», — подумал обманувшийся в своих надеждах детектив и печально вздохнул. Художник вдруг стремительно обернулся; лицо его было бледным и небритым.

— Извините, — не растерялся мальчик. — Вижу, что вы увековечиваете эти исторические стены.

Художник, видимо, не ожидал такой встречи.

Что тебе здесь надо? — спросил он весьма нелюбезным тоном.

Извините, — повторил Чек и, прищурив глаз, добавил: — Нельзя ли мне взглянуть на этот шедевр?

Не мешай, не видишь разве, что я работаю? — ответил художник более снисходительным тоном.

Чек уже без разрешения подошел к мольберту, на котором была неоконченная акварель. В еще влажных пятнах краски были хорошо узнаваемы очертания колонны и мраморных ступеней. Чек одобрительно покачал головой.

— Высший класс! Клянусь любимой тетей, я бы, конечно, не сумел изобразить ничего подобного!

Этим признанием Манюсь полностью обезоружил бледнолицего художника. Тот засмеялся.

— Интересуешься живописью?

— Немного… Весной я масляной краской выкрасил Двери у тети. Получилось просто чудо! — восхищенно причмокнул Чек. — И вообще мне нравятся художники. Это приятно, — улыбнулся собеседник.

— Интересно, а сколько вы отхватите за одну такую картину?

— Немного… совсем немного.

— Тогда не стоит мучиться.

Ты прав, не стоит, — согласился художник. Он затрясся от смеха.

Сделано неплохо, — заметил Чек, рассматривая акварель с видом знатока. — Но я написал бы что-нибудь другое.

Например?

Например, духов на башне.

Духи? А что ты о них знаешь? — нахмурился художник.

— Я? — Чек окинул художника внимательным взглядом. — Только то, что они, кажется, появились здесь. Художник схватил мальчика за руку.

— Послушай, — прошептал он, — если ты знаешь, кто их выпускает, скажи мне. Не пожалеешь.

Чек пожал плечами. «Слишком ты, братец, любопытен», — подумал он, а вслух произнес:

— Если бы знал, то, будьте покойны, выложил бы, как на исповеди… Да что я могу знать о духах? Они вообще-то меня мало интересуют.

Художник, успокоившись, похлопал мальчика по плечу.

— Конечно… конечно… К чему тебе это? — Он легонько подтолкнул Чека. — Ну а теперь ступай отсюда. Хочу еще немного поработать. Сейчас самое интересное освещение.

Прищурив глаза, художник стал внимательно всматриваться в одинокую колонну.

Чек отступил на несколько шагов.

— Мое почтение, — вежливо произнес он. — Желаю вам побыстрее загнать свой шедевр.

Вскинув ладонь к козырьку кепочки, Чек направился к пролому в стене, но вскоре остановился и притаился в зарослях.

«Что-то мне не нравится этот тип, — подумалось ему. — Почему он так настойчиво выспрашивал о духах? Почему перестал смеяться, как только я упомянул башню? Может, он тоже как-то связан с появлением духов? А может…»

В общем, художник показался Чеку довольно подозрительной личностью, которую следовало включить в список предполагаемых преступников. Поэтому он решил вернуться и проследить за ним. Но когда Чек снова добрался до мраморных ступенек, он с удивлением обнаружил, что художника и след простыл.

— Что за черт? — прошептал Чек. — Ведь он сказал, что хочет еще поработать. «Сейчас самое интересное освещение», — мысленно передразнил он художника и осмотрелся по сторонам. Ему вдруг показалось, что чья-то тень мелькнула в развалинах позади колонны, и он стремглав бросился туда. Перемахнув через несколько ступенек, мальчик оказался в прохладном, совсем темном зале.

Здесь было тихо. Несколько тонких колонн подпирали обваливающийся потолок. Во мраке что-то зашелестело, и Чек торопливо отступил назад. «Провалиться мне на этом месте, если это не тот самый художник, — мелькнуло у него в мыслях, — но что он здесь ищет?»

Все это происшествие показалось ему подозрительным. Чек вернулся на маленький дворик, где было уже совершенно темно. Под стенами тоже лежал непроницаемый мрак. Юный детектив вспомнил, что выполняет здесь важное задание старшего инспектора Манджаро, и решил вернуться на свой наблюдательный пункт в башенке. Взбираясь наверх, он вновь подумал, что за художником стоит проследить.

Тем временем инспектор Жемчужинка лежал в терновнике за палатками. Сердце его колотилось, по спине пробегал холодок, а на лбу выступил холодный пот. Ведь он, Жемчужинка, находился лишь в нескольких Шагах от очень опасных преступников.

Преступники же только что поужинали, и Жемчужинка настолько проникся чувством ответственности за выполнение своих обязанностей, что, несмотря на испытываемый страх, запомнил все их меню. Ужин состоял из консервированного телячьего гуляша, чая и хлеба с джемом. Для шайки грозных преступников это, конечно, не слишком роскошное меню. Но аппетит у молодых преступников был феноменальный. Громко позвякивая ложками, они выскребли из котелков остатки пищи, а громадные краюхи хлеба исчезали с молниеносной быстротой.