Теперь кивнул Дауд.

Телериг рассеянно пролистал Библию, как до этого Коран. Долистав где-то до середины, он остановился и посмотрел на христиан:

— В вашей книге есть картинки.

Это звучало почти как обвинение. В устах Джелаль ад-Дина это и было бы обвинением.

Но христианин в простом коричневом халате по имени Павел спокойно ответил:

— Да, высокочтимый хан, есть. Они помогают в обучении тех, кто не может прочесть слова.

Он был уже не молод — по возрасту он был ближе к Джелаль ад-Дину — но его голос был легким, ясным и сильным, каким и должен был голос человека, твердо уверенного в избранном им пути.

— Этого опасайся особенно, — пробормотал Дауд. — В нем больше святости, чем в двух других вместе взятых.

Джелаль ад-Дин уже пришел к этому выводу, и вывод ему не понравился. Во врагах, подумал он, лучше иметь мошенников.

Однако времени на эти размышления у него не было, ибо Телериг неожиданно перешел на арабский и повернулся к нему:

— А почему в вашей книге нет картинок, чтобы показать мне, во что вы веруете?

— Потому что Аллах, единый Бог, необъятен и слишком могуч для постижения нашим ничтожным разумом, и потому не может быть изображен, — сказал он. — И человек не может быть изображен, ибо Бог создал его по своему образу и подобию из сгустка крови. У христиан их собственное Писание говорит то же самое, но они игнорируют те законы, которые им не по вкусу.

— Лжец! Еретик! — крикнул Феодор. Он повернулся к Джелаль ад-Дину, и его бритая макушка гневно заалела.

— Не лжец я, — ответил Джелаль ад-Дин. Не зря же он учился вместе с христианами, пока еще не узревшими правды в учении Мухаммеда. — Стих, существование которого ты отрицаешь, находится в книге под названием «Исход».

— Это правда? — прогремел Телериг, сурово посмотрев на христиан.

Феодор начал отвечать, но Павел остановил его:

— Высокочтимый хан, стих именно таков, как говорит араб. Мой товарищ не пытался этого отрицать. — Феодор явно собирался возразить, но Павел не дал ему, продолжив: — Но этот закон был дан Моисею очень давно. С тех пор на землю пришел Христос, Сын Божий, и вера в него обеспечивает человеку рай, независимо от исполнения отживших свое еврейских законов.

 Телериг хмыкнул:

 — Новый закон может сменить старый, если обстоятельства изменились. Что скажешь ты на это, посланец халифа?

 — Я прочту два аята из Корана, из суры под названием «Корова», — сказал Джелаль ад-Дин, радуясь предоставленной ему Павлом возможности. — Аллах говорит: "Говорят иудеи: "Христиане не на истинном пути". А христиане говорят: "Не на истинном пути иудеи", и при этом они ссылаются на Писание". И те, и другие ссылаются на Писание, великолепный хан. Это значит, что и те, и другие изолгали слово Божие. И вот еще: "Утверждают они: "Аллах обрел для себя ребенка". Пречист Он!" Какой же может быть у Аллаха сын?

 Цитируя Коран, он, естественно, говорил по-арабски. Он не удивился, заметив, что христиане понимают его без труда. Они наверняка приготовились ко всем трудностям, которые могли встретиться им на пути.

Один из бояр Телерига обратился к хану на своем собственном языке. Малик ибн Анас, которого Джелаль ад-Дин взял с собой именно потому, что он немного понимал болгарскую речь, перевел:

— Он говорит, что святые камни их предков и даже языческие боги славян, которыми они правят, служили им верой и правдой все эти годы, и напоминает Телеригу, что от добра добра не ищут.

Глядя вокруг себя, Джелаль ад-Дин заметил, что многие бояры кивают.

— Великий хан, могу ли я говорить? — испросил он позволения.

Телериг кивнул. Джелаль ад-Дин продолжил:

— Великий хан, достаточно открыть как следует глаза, чтобы увидеть доказательство всемогущества Бога. Разве не простираются владения моего повелителя халифа Абд ар-Рахмана, да пребудет с ним мир, от Западного моря до Индии, от твоих границ до пустынь Египта? Даже христиане, чье знание о Боге несовершенно, все еще правят многими землями. Но только вы тут в этой маленькой стране молитесь своим идолам. Разве это не доказывает, что их сила весьма невелика?

— Я могу сказать и больше, высокочтимый хан, — неожиданно в разговор включился Никита, до того молчавший. — Твои фальшивые боги держат Болгарию в изоляции. Как твои подданные, имея дело с христианами или даже с мусульманами, могут произнести клятву, которой поверят? Как ты можешь заключить договор именем Бога, чтобы обеспечить его выполнение? Как один из болгар может законным образом жениться на христианке? Уж наверное, такие проблемы у тебя возникали не раз, а иначе бы ты нас и не приглашал.

— Он говорит правду, хан Телериг, — сказал Джелаль ад-Дин. Он не ожидал, что священник будет так хорошо разбираться в делах по большей части светских, но Никита разбирался. Поскольку отрицать слова священника было нельзя, следовало их поддержать, а не проигнорировать.

Телериг начал грызть свой ус. Он перевел взгляд с одного делегата на другого, потом обратно.

— Скажите мне, — произнес он медленно, — вы все верите в одного и того же бога, или в разных?

— Это отличный вопрос, — сказал Джелаль ад-Дин. Нет, Телериг был не глуп. — Это один и тот же бог: нет Бога, кроме Аллаха. Но христиане молятся ему неправильно, говоря, что его Три, а не Один.