— У меня давно нет партнеров, — улыбнулся Ренато. — Я отошел от дел.

— Я слышала, к тебе до сих пор обращаются с вопросами! — возразила егоза.

— Обращаются. Но на мою жизнь все это никак не влияет…

— Осталась третья карта. Тащить? — спросила девчонка, исполненная решимости все же проверить на нем свой справочник… или как там зовется эта книжица.

— Тащи. Сейчас мне скажут, что я покорю мир?

Правнучка рассмеялась…

— Верьте, что решение проблемы или избавление не за горами. Но смотрите, чтобы старые проблемы, давно решенные и пройденные, не воскресли вновь.

Это прозвучало будто даже не голосом Микаэлы. Воскресли вновь… все прошлое… воскресает и ломится в тихие комнаты, и можно не открывать окон, все равно оживут голоса, почудятся шаги… а если чудиться перестанут, куда деться от памяти?

— Ты права, внучка, — пробормотал он. — Старое всегда возвращается, даже если думаешь, что все погребено надежно…

Ну и зачем? Охотники за сокровищами вскрывают старые могилы… свои собственные порой.

— Сегодня вы можете решить свою проблему — хоть только что возникшую, хоть застарелую. Просто держите глаза открытыми, чтобы не упустить эту возможность. Возможно, вам и не нужно будет ничего делать — только ждать. Хотя иногда, чтобы найти окончательное решение, бывает нужен небольшой внутренний толчок, — читала девчонка.

— Это сказано в твоей книжице?

— Ну… да, — она протянула ему справочник, раскрытый на нужной странице. Старик отстранил руку правнучки.

— Я не увижу. Верю. Пусть будет так.

— Но это хороший расклад! — робко возразила девчонка.

— Когда прошлое воскресает, хорошего в этом нет…

В этот раз он стал мальчишкой, когда ложился в кровать — стоило опуститься на мягкий матрац, тело изменилось, теперь под ним были речные мостки, а рядом, только протянуть руку — вода, мелководье, и шныряли взад и вперед серебристые шустрые мальки. За рыбками было хорошо наблюдать, считать их — бесполезно, но весело.

Пригревало солнце, а изнутри грела кровь. Ренни смеялся, трогая пальцами воду. Он вернулся, был выброшен обратно в комнату, когда за спиной раздались неторопливые шаги — и жалел, что не успел обернуться.

Потому что шла его мать.

За стенами особняка выл ветер, будто не один он был, а стая ветров собралась разнести дом по кирпичику и злилась, терпя поражение.

— Как привидения, — говорила Дениза, а кухарка, приглашенная Ренато посидеть у очага, дабы Денизе не стало совсем тоскливо, подтверждала — да, в юности слыхала как раз такой вой, а место там было нечистое…

— Порой я слышу, как кто-то плачет за стенами, — шептала кухарка, упитанная женщина средних лет, с красным лицом и всегда несчастными глазами. — Быть может, когда-то на этом месте…

— Бросьте, милые барышни, — чуть раздраженно сказал Ренато. Он не мешал прислуге фантазировать в свое удовольствие, но странностей хватало и так, без глупых бабьих россказней. — Помните, что сказал этот… доктор Челли? Здесь был парк, никаких призраков и на редкость светлое место!

— Кто сказал? — удивленно переспросила кухарка. — Простите?

— Дениза, объясняй ты. Я устал.

— Но… я не понимаю, — смущенно улыбнулась та. — Я знаю только вашего доктора, но его зовут…

— Я знаю, как его зовут.

Ренато закрыл глаза.

— Говоришь, ты никогда не заводила собаки? Пусть так.

В последующие два дня он почти не спал, и есть не хотелось. Думал, по кругу одно и то же, пытаясь решить некую задачу, условия которой не знал. Здесь у него была семья, идеальная, насколько подобное возможно в этом несовершенном мире. Большинство — люди разумные, состоятельные, уважительные… не нарушали устоев общества, умели постоять за себя и своего добиваться. Чтили старших…

Ренато знал, что ему завидовали посторонние, и это было приятно, хоть раздражало порой: зависть — глупое чувство.

Итак, стоя на пороге собственного столетия, пришло время подвести итог удачно построенной жизни.

В ней хватало всего, что принято называть счастьем. Хотя, может быть, там не нашлось места любви — но Ренато в свое время не сумел понять, что, собственно, подразумевают люди под этим словом. Истерику, эмоциональную несдержанность? Одержимость, зависимость?