– Еще одна вещь, - я сделал глубокий вздох.
– Когда я говорил с моим отцом, он велел мне сказать вам, что пришло время. Мне нужно знать полное пророчество.

Плечи Хирона опустились, но он не выглядел удивленным.

– Я страшился этого дня. Очень хорошо. Аннабет, ты не покажешь Перси всю правду? Давайте отправимся на чердак.

* * *

До этого я бывал на чердаке Большого Дома три раза - больше, чем не хотелось бы.

Приставная лестница стояла на верхнем пролете. Мне было любопытно, как Хирон собирался забраться наверх, будучи наполовину лошадью, однако она даже не пытался.

– Ты знаешь, где оно, - сказал он Аннабет.
– Принеси его вниз, пожалуйста.

Аннабет кивнула.

– Вперед, Перси.

Солнце садилось снаружи, поэтому чердак был даже темнее и страшнее, чем обычно. Прежние трофеи героев были свалены повсюду - щербатые щиты, заспиртованные в банках головы разнообразных монстров, пара пушистых игральных костей на бронзовой дощечке, которая гласила: "УКРАДЕНО ИЗ 'ХОНДЫ' ХРИСАОРА ГУСОМ, СЫНОМ ГЕРМЕСА, 1988" (примечание: "пушистые игральные кости", "fuzzy dice" - популярное автомобильное украшение, которое вешают на зеркало заднего вида; Хрисаор - сын от связи Посейдона и Медузы Горгоны).

Я поднял кривой бронзовый меч , искривленный так сильно, что он был похож на букву "М". Зеленые пятна от магического яда, который раньше покрывал его, были все еще видны. Ярлычок был датирован прошлым летом. Он класил: "Сабля Кампе, уничтоженной в Битве при Лабиринте".

– Ты помнишь, как Брайарус бросал те валуны?
– спросил я.

Аннабет с неохотой улыбнулась мне.

– А Гровер, послуживший причиной паники?

Мы закрыли глаза. Я подумал о другом моменте прошлого лета, под горой Святой Елены, когда Аннабет подумала, что я умру, и поцеловала меня.

Она прочистила горло и отвернулась.

– Пророчество.

– Верно, - я положил саблю.
– Пророчество.

Мы перешагнули через окно. На трехногом табурете сидел Оракул - сморщенная мумия женщины в разноцветном платье. Клочки черных волосы облегали ее череп. Стеклянные глаза пристально глядели вдаль с ее обтянутого кожей лица. Один только взгляд на нее заставил мою кожу покрыться мурашками.

Если бы вы хотели покинуть лагерь в течение лета, вам бы раньше необходимо было подняться сюда наверх и получить задание. Этим летом данное правило отменили. Жители лагеря тратили все свое время на боевые миссии. У нас не было выбора, если мы хотели остановить Кроноса.

Я все еще чересчур хорошо помнил странный зеленый туман - дух Оракула, - который жил внутри мумии. Сейчас она выглядела безжизненной, но всякий раз, когда она произносила пророчество, она двигалась. Временами туман вырывался из ее рта и создавал странные тени. Однажды она даже покинула чердак и совершила небольшую зомби-прогулку в лес, чтобы доставить сообщение. Я не был уверен, что́ она сделает ради "Великого Пророчества". Я почти ожидал от нее, что она станцует чечетку или что-нибудь такое.

Но она просто сидела, как мертвая - собственно, так оно и было.

– Никогда не понимал этого, - прошептал я.

– Что?
– поинтересовалась Аннабет.

– Почему она мумия.

– Перси, раньше она не была мумией. Тысячи лет дух Оракула жил внутри прекрасной девушки. Дух передавался бы из поколения в поколение. Хирон сказал мне, что она была такой пятьдесят лет назад, - Аннабет показала на мумию.
– Но она была последней.

– Что случилось?

Аннабет начала что-то говорить, но затем, очевидно, передумала.

– Давай просто сделаем свою работу и уберемся отсюда.

Я нервно взглянул на сморщенное лицо Оракула.

– Итак, что теперь?

Аннабет достигла мумии и протянула ладонь.

– О, Оракул, время настало. Я хочу увидеть Великое Пророчество.

Я подготовился, но мумия не двигалась. Вместо этого Аннабет приблизилась и расстегнула одно из ожерелий мумии. Я никогда прежде не уделял слишком много внимания этому украшению. Я думал, что это были излюбленные хиппи бусы и прочая рухлядь. Но когда Аннабет повернулась ко мне, она держала кожаный мешочек - как оперенный целебный мешочек на шнурке, сделанный коренными американцами (прим.: подразумеваются индейские талисманы, представляющие собой кожаные мешочки, в которые кладут различные целебные предметы). Она открыла его и достала пергаментный свиток, размером не больше, чем ее мизинец.

– Ну уж нет, - сказал я.
– Ты имеешь в виду, что я все эти годы спрашивал об этом идиотском пророчестве, а оно было прямо здесь, на ее шее?

– Сейчас не время, - сказала Аннабет.
– Поверь мне, Перси, я прочитала это, когда мне было десять лет, и мне до сих пор снятся кошмары, связанные с ним.

– Великолепно, - сказал я.
– Сейчас я могу его прочитать?

– Внизу на военном совете, - сказала Аннабет.
– Не раньше... ты знаешь.

Я посмотрел в стеклянные глаза Оракула, и не решился спросить. Мы направились вниз, чтобы присоединиться к остальным. Я не знал тогда, что это будет последний раз, когда я побывал на чердаке.