Закрывая за собой дверь ванной, он услышал, как Дин негромко пробормотал во сне:

– Главное - не повысить рождаемость…

Два дня назад.

– Дин, нет!
– простонал Сэм, разглядывая их новенькие удостоверения.
– Я думал, мы будем сотрудниками ФБР или службы по переписи населения. А это что? Торговцы? Чем?!

– Да брось, старик, сам же говорил, что они горожане подозрительные, вон даже за безобидную статейку на газету наехали. Так что притворимся, что продаем что-то нужное, и можем спокойно поговорить с кем надо.

– Чем ты собираешься торговать? Подержанными машинами? Журналами для взрослых мужчин?

– Ну… - в зеленых глазах старшего братца мелькнул бесовский огонек, - Ты сказал, у них высокая рождаемость, так? Я тут подумал, что кое-чего у них явно не хватает!

– Нет!
– вскрикнул Сэм, отгоняя жуткое видение: Дин с пачками презервативов в обеих руках задает вопросы молодым женщинам и благообразным старцам.
– Ни за что!

– А что, тебя что-то смущает?

– Да!

– Вот не думал, что ты боишься колясок, Сэмми!

– ?

– Я о детских товарах, Сэмми, - подмигнул негодяй- братец, - А ты о чем подумал?

Первый облом случился на въезде в город: хорошенькая девушка, у которой Дин вдохновенно выспрашивал дорогу к гостинице или мотелю, шарахнулась от поцелуя как демон от святой воды, и, судя по тому, каким насупленным старший братец явился обратно к машине, передумала давать телефон.

Сэм попробовал подправить его настроение:

– Может, она считает, что от поцелуев рождаются дети?

– И что?
– Дин явно задумался о чем-то другом и попался подозрительно легко.

– Может, ей не хочется детей с такой физиономией? Ну, с твоей.

– Отвали, Сэм, - прошипел тот, явно раздосадованный неудачей, и прибавил ходу так резко, что груда товаров на заднем сиденье пошатнулась и с верхушки на него посыпались мягкие пакеты с памперсами и подгузниками.

– ***!
– выразился Дин, сбрасывая с колен пакет с рисунком радостного карапузика. От резкого движения пленка лопнула, и, не успев глазом моргнуть, старший Винчестер оказался по пояс в подгузниках… - Черт!

– Сэм, не надо, - предостерег Дин, глядя, как глаза младшего братца расширяются, с восторгом вбирая и рассыпанные пакетики и его сердитую физиономию… - Сэм, это не смешно.
– в ответ послышалось какое-то сдавленное хрюканье, - Сэмми, клянусь, если ты хоть улыбнешься, я…

Нет, Сэм не улыбался.

Он ржал.

Он скорчился над своим бесценным лэптопом, таращился на старшего брата и хохотал - шумно, заливисто, радостно, как ребенок, увидевший, как папа уронил на ногу молоток и теперь скачет зайчиком.

– Сэм!
– Дин затормозил, сердито уставившись на ополоумевшего младшенького, но с верхушки кучи на него спикировала детская погремушка на петельке и поймала грозного охотника за ухо.
– Вот ***! Сэм…

Сэм уже не мог смеяться. Истерически всхлипывая, он сполз по сиденью и размазывал по щекам слезы… Дин несколько секунд смотрел на рыдающего от смеха брата и, махнув рукой, отвернулся. Секунда… вторая… Дин недоверчиво смотрел на себя, отразившегося в боковом зеркальце, на котенка-погремушку в собственном ухе. Потряс головой - погремушка мяукнула.

– Мя… он мя… укнул… - простонал Сэм. И выключился окончательно.

– Сэм!
– но в зеленых глазах уже проскочила смешливая искорка. Он этак задумчиво тронул котеночка… выслушал еще одно "миу"… Еще пара секунд, и в машине хохотали уже оба Винчестера.

– У вас проблемы?
– чья-то рука легко стукнула в боковое стекло. Братья притихли, рассматривая сотрудника дорожной полиции… Но тут полицейский рассмотрел подгузники, погремушки и прочее, и на его лице появилось такое выражение, что отвечать на его вопрос временно стало некому…

Второй облом случился уже под вечер. Когда они наконец добрались до гостиницы.

– Геев не принимаем!
– отрезал мужчина за стойкой, и Дин, только что еле передвигавший ноги, почти подпрыгнул:

– Приятель, а ну возьми свои слова обратно!

– Эй, послушайте… - Сэм попытался успокоить обе стороны, но напрасно: стороны мерили друг друга взглядами, как коты перед боем.

– У нас тут нет мест для таких как вы!

– Я тебе сейчас объясню, кто тут гей!