— А с какой стати тебя должны прикончить?

— А я откуда знаю, — пожал плечами Рито, — муторно как-то…

— Жабий хвост! И тебе тоже?!

— Наверное, от Александра заразился, он что-то совсем поплыл…

— Да я не про него, а про себя. Вроде бы все в порядке, все на месте, я двадцать раз проверял, а все равно!

— А вот это мне уже не нравится. Мне вообще многое не нравится.

— Например?

— Сандер мне не нравится, — махнул рукой мириец, — сил нет на него смотреть…

— Мне самому нет сил на себя смотреть, — они и не заметили, как король откинул шелковый полог и присоединился к ним.

— Проклятый тебя побери, Сандер, — откликнулся Рито с нервным смешком, — подкрался, как кошка!

— Ну, извини, — король виновато улыбнулся, — мне что-то на небо поглядеть захотелось.

— Жабий хвост! — скрипнул зубами Луи. — И что это на нас всех нашло?! Когда мы схватились с Раулем, такого не было!

— Стареете, наверное, — предположил Рито.

— Скорее не привыкли, чтоб удача сама в руки плыла, всегда с бою брали, а тут… Неуютно как-то.

— Именно, что неуютно, — Александр рассеянно оглядел золотистые деревья, дальний овраг, шелк небес, прошитый еще одной улетающей стаей, — зачем мы все это делаем, уму непостижимо.

— Что «все»? — не понял Рафаэль.

— Все, — повторил Александр Тагэре, не отрывая взгляда от журавлей, — какое дело этим птицам и этим деревьям, кто победит? Мы будем убивать, нас будут убивать, а зачем? Никому это не нужно. Поль был прав, когда женился и уехал в провинцию, — а мы? Пройдет год или два, «паучата»[10] опять дадут Пьеру деньги, опять найдутся люди, которые за эти деньги придут сюда, чтобы их убили, и при этом убьют кого-то из тех, кто готов умереть, чтобы здесь не было ни Эмраза, ни того, кто его притащит. И опять будет осень и бессмысленная кровь.

— Хватит, — внезапно вспылил Луи Трюэль, — оставь эту фантасмагорию при себе! Мы здесь, потому что к нам заявились с оружием. Тартю — трус и ничтожество, но за ним стоят те, кому мы — кость в горле. Каштанам, может, и наплевать, кто будет под ними ездить, а мне — нет. И если кто-то за ифранские ауры готов рискнуть головой, я ему эту голову сверну. Их никто не звал сюда, Александр, и прекрати забивать себе и нам голову всякой ерундой!

— Ты прав, — король походил на только что проснувшегося человека, — ты все проверил?

— Все, и не по одному разу. Сандер, трусость Тартю равняется скупости его хозяев. Я не понимаю, как он решился полезть на нас с такими силами, но мои разведчики прочесали всю округу. Похоже, у Эмраза и вправду только те войска, которые мы видим.

— Вспомни, — Рафаэль отбросил падающую на лоб вороную прядь, — вас у Мелового было еще меньше, и две трети были наемниками или почти наемниками.

— Я помню, — кивнул Трюэль, — но Рауль и Тартю то же, что медведь и крыса. За Эмразом воинских талантов отродясь не числилось, а Сандер уже тогда мог с покойным Анри Мальвани потягаться. Жабий хвост, проедусь-ка я, пожалуй, еще раз до Гразы и обратно… Не желаете составить мне компанию?

Александр молча покачал головой, Кэрна пожал плечами и остался с другом.

— Рито, — Тагэре рассеянно провожал глазами удаляющегося всадника, — тебе не кажется, что Сезар был бы лучшим королем, чем я? В конце концов, Мальвани мало чем уступают Волингам…

— Хорошо, Сезар тебя не слышит, он бы тебе сейчас такое сказал…

— Знаю, просто ты не представляешь, как я устал от короны, от этого украшения, — король коснулся изуродованного плеча, — от необходимости все время улыбаться и делать вид, что я знаю, как надо поступить в любом случае.

— Но ты действительно знаешь.

— Не уверен. Раньше — да. Раньше у меня многое получалось, но тогда в этом был какой-то смысл. Был жив Эдмон, я был должен…

— Ты и сейчас должен. Арции и самому себе. Проклятый! Ты когда-нибудь прекратишь себя грызть? А если не прекратишь, подожди хотя бы до завтра.

— Не волнуйся, — Тагэре натянуто засмеялся, — завтра все будет как надо. Я сяду на Садана, надену корону, возьму меч и так далее. Мы победим, возможно, даже захватим Пьера…

— А потом ты его отпустишь или отдашь на поруки отчиму… Право, ты уже становишься смешным с этим своим милосердием!

— По-твоему, лучше поступить, как… как…

— Как Филипп с Жоффруа? Это другое. У тебя нет постыдной тайны, которую ты хочешь скрыть. Да у тебя и врагов-то собственных нет, все или враги Арции, или те, кого ты приобрел, служа брату.

— Нет тайны, говоришь? От тебя, возможно, и нет. Но что я скажу Шарло и Катрин, когда они спросят, кто их мать? Элеонора хочет, чтоб я женился на ее дочери. Ради Филиппа я должен, а не могу! Понимаешь, не могу!

— И не надо, — Рафаэль сочувственно посмотрел на Александра. — Младшая Элеонора — дура! Если у нее и есть что стоящее, то грудь — так у Онорины не хуже. А ты жить с дурой не сможешь. Шарло все поймет, это уже сейчас видно, а что до женитьбы, так время терпит. Я тоже не женат, и ничего.