Услышав про красного медведя, Юлька с Маришей вздрогнули, а Кэт осталась совершенно равнодушна.

— А люди? — спросила она у художника.

— Люди? — переспросил у нее порядком захмелевший художник. — А что люди? Люди — существа зачастую неприятные.

— Люди, которые приезжали к вашему соседу, — навела его на правильную мысль Кэт.

— Ах, эти люди, — пробормотал художник. — Не знаю, я их не особенно рассматривал. Просто отметил, что их несколько человек.

— Вы же художник! — возмутилась Кэт. — Вы должны быть особенно внимательны к деталям. Неужели вы не запомнили никого из машины?

— Одного запомнил, — кивнул художник. — Могу вам его изобразить. У него было такое атлетическое телосложение и грация дикого зверя, что я поневоле задержал на нем взгляд. А поскольку он стоял в свете фар, то и лицо его я успел рассмотреть.

— Так вы нам его нарисуете? — спросила Мариша.

— Да, — кивнул художник. — Вообще-то я уже сделал один набросок для полиции. Но они почему-то остались недовольны.

— Хм, — пробормотала Юля.

И пока художник ходил за углем и листом картона, Юля быстро набрала рабочий телефон Ганса. Тот оказался на работе и быстро подошел.

— Ганс, я знаю, у вас есть портрет подозреваемого, — выпалила Юлька. — Человека, подозреваемого в убийстве Вольфа.

В ответ Ганс как-то странно захихикал.

— Не поняла, — удивилась Юля. — Что смешного в моих словах?

— Нет, нет, — запротестовал Ганс. — Вы, Юля, только не обижайтесь! Но если бы вы видели этот портрет… Вы бы сами все поняли!

— А что с ним не так? — уже догадываясь, в чем дело, спросила Юля для очистки совести.

— Господи! — воскликнул Ганс. — Да просто этот художник изобразил подозреваемого в своей излюбленной манере. Там же сплошные пятна и какие-то мазки. Ничего похожего на человеческое лицо. И когда мы художнику очень вежливо намекнули, что данный портрет вряд ли сгодится для розыска преступника, этот тип еще и обиделся. И заявил нам, что мы получили из его рук шедевр, который просто с руками оторвут в любой художественной галерее мира. И он не понимает, чем мы недовольны. Это, оказывается, чуть ли не лучшее его творение, потому что написано под накалом страстей, которые у него еще не остыли с тех пор, как его собака наткнулась на труп Вольфа.

— Ясно, — ответила Юля. — Спасибо.

— Юля, а где вы? — вдруг что-то заподозрив, спросил у нее Ганс, но Юля очень вовремя отключила трубку, и Ганс мог вполне подумать, что она не расслышала его вопроса.

— Девочки, у нас проблема, — прошептала Юля. — Ганс говорит, что этот художник изобразил им нечто, что вообще не тянет даже не гуманоида.

В это время появился художник.

— Вдохновение пропало! — горестно заявил он подругам. — Я еще посидел в своем кабинете, надеясь, что оно вернется. Но увы! А все вы со своим кобелем! С утра у меня было такое чудесное рабочее настроение. Я просто чувствовал, как муза поддерживает мою руку. А теперь… Теперь я способен изобразить вам того типа лишь в сугубо академической манере.

И, сев на диван, художник принялся наносить быстрые штрихи на лист картона, сопровождая каждый из них тяжелым вздохом.

— На шедевр можете не рассчитывать, — мстительно бормотал он, увлекшись работой.

Подруги замерли в молчании, опасаясь нарушить хрупкое равновесие. Но наконец художник закончил свое творение. И протянул подругам лист.

— Вот! — сказал он. — Большего от меня вы требовать не можете!

— Большего и не потребуется, — произнесла Мариша, едва взглянув на рисунок.

Юля тоже таращилась на портрет.

— Слушай, это ведь тот тип, которому наш африканец прострелил руку, — прошептала она. — Как он себя назвал? Кениг?

— Определенно, это он! — с жаром согласилась с ней Юля.

— Выходит, что и те люди на джипе с красным медведем тоже из его компании, — задумчиво произнесла Мариша.

— Ну как? — спросил у них художник, перебив их разговор. — Довольны?

— Не то слово! — воскликнула Мариша. — Спасибо вам огромное.

И, расцеловав в обе щеки порядком оробевшего от такого проявления чувств художника, Мариша еще долго трясла его руку.

— Вы точно уверены, что мой рисунок — это то, что вам необходимо? — удивился художник.

— Да, да, — заверили его девушки хором. Тот лишь пожал плечами.

— На мой взгляд, эта мазня годится только для того, чтобы повесить ее в дачном клозете, — фыркнул он. — Впрочем, я привык, что люди зачастую отдают предпочтение откровенной кустарщине, не замечая истинных произведений искусства.

Произнеся свою сентенцию, он выглянул в сад, и лицо его просветлело.

— Пока мы беседовали, ваш кобель наконец слез с моей Коры, — уже вполне умиротворенно произнес он.

Но тут же снова нахмурился, а потом позеленел.

— Немедленно увезите его! — взвизгнул он.

Мариша выглянула в окно, чтобы установить причину смены настроения художника, и все поняла: шустрый Грей снова пытался повторить свое ухаживание за Корой, выразительно вертясь возле нее. Так как задерживаться в доме художника еще на полчаса у подруг не было никакого желания, они дружно помчались следом за художником в сад и успели оттащить в сторону яростно сопротивлявшегося Грея.

— Что дальше будем делать? — спросила Кэт у подруг, когда все уселись в машину. — Я так понимаю, что вам этот человек знаком?