Некоторое время Димитрий обдумывал слова Альберта Константиновича.

– У меня нет этой пленки, – наконец произнес он. – Клянусь самым святым, нет ее у меня!

– Как же так получилось? – вкрадчиво спросил у него Альберт Константинович. – Деньги ты Наденьке передал.

– Аванс, – хмуро поправила Хозяина Надя.

– Артур, по словам той же Наденьки, копии с документов на пленку снял, – продолжал Хозяин, – а самой пленки у тебя, Димитрий, нет? Так получается?

Димитрий молча кивнул.

– Что-то я тебе не верю, – вздохнул Альберт Константинович. – Не такой ты человек, Димитрий, чтобы деньги заплатить, а товар не получить. Сдается мне, ты врешь. Ты, верно, считаешь, что у меня рука не поднимется убить собственного сына? Так вот, должен тебя разочаровать. Сам я тебя убивать не буду, а вот мои ребята с удовольствием тебя прикончат. Так что обожаемая тобой матушка даже следов дорогого сыночка не найдет.

Кажется, мысль о матери потрясла Димитрия. Во всяком случае, он начал говорить.

– Пленка до сих пор у нее, – заявил он, указывая на Надю. – Они с Артуром договорились, что Надя заберет пленку у Рокера. А потом она должна была отдать пленку мне. Но она обманула меня. Пленку спрятала, а сама забилась в какую-то нору. Конечно, я следил за ней, я обыскал всю ее квартиру, но пленки так и не нашел. Поверьте, Альберт Константинович, мне эта пленка не менее нужна, чем вам. Тот человек, который сделал мне на нее заказ, он шутить не станет. Аванс он мне выдал, я передал его Наде, а она, сука, деньги хапнула, а пленку мне не передала.

– А как я могла тебе ее передать? – закричала в ответ Надя. – Что я, самоубийца, по-твоему? Ты бы убил меня в тот же момент, как только пленка оказалась бы у тебя в руках. Убил просто для того, чтобы не выплачивать нам с Артуром вторую часть денег. Ведь это же ты убил Артура! Убил, а потом подкинул тот пистолет ко мне в шкаф!

– А что мне оставалось делать, если этот хлюпик перетрусил и собрался бежать каяться к твоему любовнику? – закричал в ответ Димитрий. – Он бы и тебя заложил, дура. Разумеется, я должен был его убить.

Инна слушала в оба уха. Оба сообщника, стараясь потопить друг друга, выбалтывали уж очень интересные вещи.

– И заодно ты решил подставить меня! Очень ловко! – закричала в ответ Надя. – А потом, когда я окажусь в тюрьме, пользуясь своим положением и званием, пообещать освободить меня из-под стражи, если я верну тебе пленку. И я бы тебе ее вернула. А ты бы ничего для меня делать не стал. Списал бы на меня все трупы, хапнул денежки и жил бы себя припеваючи. А я бы на нарах гнила до конца дней своих.

– Какие это трупы ты имеешь в виду? – поинтересовался у Нади Альберт Константинович.

– Да врет она все! – вместо Нади ответил Димитрий. – Сама и убила тех дружков Артура, которых он пригласил для подстраховки. Сначала убила на пляже того парня, который ей передал пленку от Артура. А потом убила и второго – Вадима. Тот в «дурке» спрятался и имел глупость рассказать об этом нашей Наденьке. Ну, ясное дело, после этого жить ему оставалось всего чуть-чуть.

– Все было не так! – наотрез отказалась Надя.

– Так все и было! – закричал в ответ Димитрий.

– Ты сам хотел меня убить! – кричала Надя.

– Ты сама убийца! – вопил в ответ Димитрий.

Глядя на то, как ругается его вновь обретенный сыночек с его молоденькой любовницей, Альберт Константинович заметно погрустнел, но перебивать не стал, слушая их перебранку с затаенной усмешкой. Немного повеселел он лишь после того, как вернулся его брат – Владимир Константинович. Полковник был бодр и заметно в хорошем настроении.

– Ну, племянничек! – сказал он, обращаясь к Димитрию. – Лучше бы тебе во всем признаться самому. Потому что улик против тебя предостаточно набралось.

– Какие еще улики? – недовольно спросил у него Димитрий. – Небось все сами и состряпали. Знаю я вас, ментов.

– Какие улики, говоришь? – все так же веселясь, переспросил у него полковник. – А вот изволь. Например, расписка, которую дала тебе присутствующая тут же в кабинете Наденька. Расписка, из которой явствует, что данная девушка взяла у тебя сумму, равную сотне тысяч долларов, сроком на один месяц.

– Ну и что? – сделав удивленное лицо, спросил у него Димитрий. – Мои деньги – кому хочу дать в долг, тому и даю. Как это может доказать мою вину, не понимаю.