Сесилия хотела возразить, но Делакорт поднял руку.

— У нас нет другого выхода, Сесилия. Как только Китти немного окрепнет, я отправлю ее в мое дербиширское имение. А когда она окончательно поправится, моя экономка найдет ей какую-нибудь работу по дому.

Сесилия уставилась на Делакорта, как будто у него вдруг выросла вторая голова.

— Да, — задумчиво сказал де Рохан, — по-моему, это неплохое решение. К тому же, если вы предоставите ей убежище, она охотнее согласится на разговор.

— Я хочу при этом присутствовать, — вмешалась Сесилия, тряхнув своими огненно-золотыми кудрями. — И учтите, я не позволю вам напугать ее, даже ради пользы дела, — ведь она беременна.

Де Рохан, сцепив руки за спиной, молча кивнул.

Выслушав все это, Делакорт встревожился. Ему совсем не нравилось то, что Сесилия собиралась и дальше участвовать в этом опасном деле. Но разве она прислушается к его советам? Осторожно кашлянув, он обратился к инспектору:

— Вы не могли бы подсказать, как нам вести себя при встрече с Китти?

Де Рохан покачал головой.

— Если бы я знал, милорд! Прежде всего, нам надо выяснить имена их постоянных клиентов. И, кроме того, где они работали — в публичном доме или где-нибудь еще?

— Может, в этом деле замешаны торговцы белыми рабами? — предположил Делакорт, вспомнив самые мрачные теории Кембла. — Или контрабандисты? Или скупщики краденого?

Де Рохан долго смотрел на него оценивающим взглядом.

— Нет, контрабандисты вряд ли, — ответил он, наконец. — Я тоже думал про воров и скупщиков краденого, но, по правде говоря, эти девушки похожи на обычных небогатых проституток.

— Но зачем убивать обычных проституток? — в замешательстве спросил Делакорт. — Если только убийцы не сумасшедшие. А если сумасшедшие, значит, они очень опасны.

— Да, они очень опасны, — согласился де Рохан. — Мы это уже установили. Теперь нам осталось только выяснить, кто они. — С этими словами, по-военному четко развернувшись на каблуках, он поклонился Сесилии. — Простите, леди Уолрафен, что потревожил вас так поздно. Мне пора. Если можно, я заеду к вам в пятницу на Пеннингтон-стрит.

Делакорт рассчитывал, что она передумает, но его надежды оказались напрасными. Сесилия, с готовностью кивнув, вышла вслед за полицейским из гостиной.

В полном молчании они прошли по коридору. Сесилия подала ему пальто, шляпу и открыла дверь. С коврика у порога, отлично выспавшись, поднялся Люцифер. Сесилия сказала псу несколько ласковых слов, и полусонная собачья морда расплылась в довольной ухмылке.

Инспектор слегка улыбнулся, подозвал мастифа и вышел на крыльцо, но на второй ступеньке остановился и поднял голову. Густые тучи над Риджент-парком внезапно разошлись, и в просвете появился сказочно яркий осколок луны.

Несколько мгновений де Рохан смотрел в ночное небо.

— La lima crescente, — благоговейно прошептал он.

— Что, простите?

Де Рохан повернулся к ней, слегка смущенный.

— Полумесяц, — перевел он. — Просто мне вспомнилась старая поговорка моей бабушки.

Сесилия улыбнулась. Этот полицейский определенно начинал ей нравиться.

— Вы итальянец, мистер де Рохан?

— Не только, но моя бабушка из Милана. — Он молча смотрел на нее, словно ожидая какого-нибудь презрительного жеста или возгласа, однако Сесилия вовсе не собиралась делать что-либо подобное.

— И что же говорила ваша бабушка? — ласково спросила она. — Я обожаю старые поговорки.

Он удивленно взглянул на нее, думая, что она смеется над ним, но это было не так.

— Если облачной зимней ночью увидишь на небе полумесяц, — сказал он, ступив на тротуар, — то скоро сбудется твоя самая сокровенная мечта. — У подножия лестницы он обернулся. Лицо его превратилось в мрачную маску. — Но мечты Мэг Макнамара уже никогда не сбудутся, верно?

Сесилия отрицательно покачала головой.

Де Рохан долго смотрел ей в глаза.

— Впрочем, будем надеяться, что сегодняшняя ночь принесет счастье вам, bella signora, — мягко сказал он. — Желаю вам buona notte.

С этими словами он резко развернулся, быстрым изящным движением надел шляпу и исчез во мгле.

Совершенно забыв свое смущение по поводу зеленого платья, Делакорт сидел в гостиной, размышляя о страшных известиях, которые принес де Рохан. Делакорт всегда был смелым, решительным человеком, даже, пожалуй, часто себе же во вред, но, когда он думал об убийствах Мэри и Мэг, по спине его пробегал холодок страха. Он чувствовал себя ответственным за происходящее. Коул за городом, и, значит, он сам должен — нет, просто обязан — позаботиться о том, чтобы убийца был отдан в руки правосудия. И это еще не все. Он должен обеспечить безопасность Сесилии, и невозможно угадать, какая из этих задач была потруднее.