— Приветствую вас, мадемуазель.

Говорил он тихо, чуть громче шепота, но она слышала каждое его слово.

— Как вы узнали, что я здесь?

Это был первый вопрос, который ей пришел в голову, и Сабина увидела, как цыган улыбнулся ей в ответ.

— Вы сами мне сказали.

— Да, но… — начала Сабина, но ее собеседник приложил палец к губам.

— Спуститесь вниз, — попросил он. — Я хочу вас увидеть.

— Как я могу? Все легли спать. Кроме того…

— Я хочу вам кое-что отдать, — настаивал он.

— Кое-что отдать? — переспросила Сабина.

Он сунул руку в карман и что-то извлек из него. Сабина увидела, как предмет засверкал в лунном свете.

— Моя брошь!

В ее восклицании было столько радости. Она чувствовала не только облегчение, что мамина драгоценность вернулась к ней, но и кое-что еще. Сабина ощущала необыкновенную радость от того, что он не украл ее. Она никогда не верила, что цыгане такие, как о них говорили гости леди Тетфорд. Хотя, не лукавит ли она? Ей очень захотелось извиниться за то, что она обвинила цыгана в грехе, который он не совершал. А ему даже в голову не приходило, что Сабина так плохо о нем подумала.

Девушка оглянулась и вспомнила, что в дальнем конце балкона имеется маленькая деревянная лестница, ведущая в сад.

Она ее заметила, когда накануне завтракала на балконе, наслаждаясь утренним теплом и ярким солнечным светом. Кроме того, ей было известно, что в комнате этажом ниже никто не ночевал.

Она быстро добежала до лестницы и начала медленно, держась за перила, спускаться вниз по ступенькам. Было совершенно темно из-за тени деревьев. Они не пропускали лунный свет с этой стороны дома. Когда Сабина добралась до нижней ступеньки, она неожиданно почувствовала сильную руку цыгана, поддерживающую ее за локоть, чтобы девушка не оступилась.

— Будьте осторожны, — сказал он и повел ее к проходу в живой изгороди из цветущей фуксии в ту часть сада, где она еще не была. Между кустами и цветами была узкая дорожка, которая вела к беседке, увитой жимолостью и розами.

Сабина видела, куда цыган ее вел, но ничего не говорила, пока они не дошли до беседки. У их ног находился маленький пруд с лилиями, в центре которого весело журчал фонтан. Здесь он остановился и протянул ей на ладони ее брошь.

— Где вы ее нашли? — спросила девушка.

— Вероятно, вы ее обронили, когда выбирались из экипажа, — ответил он. — Один из моих людей нашел брошь вчера утром. Она валялась в дорожной пыли.

— А как вы узнали, что она принадлежит мне?

— У меня не было на этот счет ни малейших сомнений.

— Я очень рада, что брошь нашлась, — сказала Сабина, забирая драгоценность из его рук.

— А когда вы обнаружили, что она пропала? — спросил цыган.

— Прошлой ночью, — ответила Сабина. — Я ложилась спать, и вдруг вспомнила, что не снимала ее, когда раздевалась.

— И что вы подумали? — спросил он.

— Она почувствовала, что краска бросилась ей в лицо.

— Что вы имеете в виду?

— Вы подумали, что это цыгане украли ее у вас?

Лунный свет не позволил скрыть от него румянец, выступивший на щеках, но смущенное выражение ее глаз рассказало цыгану правду еще раньше.

— У меня не было сомнений, что вы так подумаете, — сказал он спокойно. — Поэтому я принес ее сам. Но была еще одна причина.

— И какая же? — поинтересовалась Сабина.

— Мне очень хотелось увидеть вас еще раз и убедиться, что вы такая красивая, какой я вас запомнил.

Она стояла с маленькой бриллиантовой звездочкой в руках, не поднимая головы, потому что ей было стыдно за румянец, который предательски выдал ее сомнение в его честности. Кроме того, Сабине было стыдно за неожиданное удовольствие, которое она испытала, узнав, что он все еще восхищается ею и считает ее красивой.

— И теперь… вы разочарованы?

Она не могла удержаться от вопроса, но задала его шепотом, почти не раскрывая губ.

— Посмотрите на меня!

Просьба прозвучала как приказ, тоном человека, который привык командовать. И девушка инстинктивно послушалась.

Сабина подняла голову и посмотрела ему в лицо. Она уже забыла, какой он высокий, поражающий странной, экзотической красотой, с которой ей раньше не приходилось сталкиваться. Луна освещала их лица, и Сабина могла видеть восхищение в его глазах. Как и тогда, у костра, она не могла ошибиться.